Цитаты со словом «величавость»

Перед картиной этой величавой Стоял я, горестной объят тоской, Со взором, застланным слезой кровавой.

Но этот сад, он был во всем подобен Священным рощам молодого мира: Там пальмы тонкие взносили ветви, Как девушки, к которым Бог нисходит; На холмах, словно вещие друиды, Толпились величавые платаны, И водопад белел во мраке, точно Встающий на дыбы единорог; Ночные бабочки перелетали Среди цветов, поднявшихся высоко, Иль между звезд, – так низко были звезды, Похожие на спелый барбарис.

Воспоминаньями томим, Он полон призрачным былым, Когда гремела даков слава, Когда богата, величава Была великая держава И унижала Рим.

Поэтическое самосознание Пушкина, созревшее и повышенное в силу внутренних и внешних причин, облеклось в минуту вдохновения величавым образом библейского пророка, – образом, подходящим, конечно, не ко всякому поэту, а лишь к тому идеальному, свыше призванному, для великого служения предназначенному поэту, для той высшей потенции творческого гения, которую в этом поднятом настроении ощущал в себе Пушкин.

В левиковских переводах сонетов Ронсара – та же легкость и естественность дикции, написаны ли эти сонеты величавым торжественным слогом или тем домашним, затрапезным, интимным, который и утвержден во французской поэзии Ронсаром еще в XVI веке («Ах этот чертов врач!

Это парень с весом, лет под пятьдесят, чрезвычайно благообразного лица и с какой-то презрительно-величавой манерой.

В уединеньи величавом Слышнее ваш отрадный глас.

Под величавые раскаты Далеких медленных громов Встает трава, грозой примята, И стебли гибкие цветов.

И все трое, смешав голоса, пронизывая ими друг друга, слившись в одну величавую, скорбную гармонию, повторили: Покойной ночи всем уставшим, Весь день свой отдыха не знавшим, Трудом купившим свой по-о-кой!

Короленко описывает этого крестьянского мужика как «высокого, но точно изможденного богатыря, подходящего с величавым поклоном и приветливым словом к незнакомому гонимому человеку» («История моего современника»).

Но даже и с этого отдаления на рубеже двух давно истекших столетий еще будет видна величавая фигура, в которой, как в символе, воплотились и самый тяжкий разлад, и лучшие стремления нашего темного времени.

Тамъ въ стары годы, Сатиры смѣлой властелинъ, Блисталъ Фонвизинъ, другъ свободы, 4 И переимчивый Княжнинъ; Тамъ Озеровъ невольны дани Народныхъ слезъ, рукоплесканій Съ младой Семеновой дѣлилъ; 8 Тамъ нашъ Катенинъ воскресилъ Корнеля геній величавой; Тамъ вывелъ колкій Шаховской Своихъ комедій шумный рой; 12 Тамъ и Дидло вѣнчался славой: Тамъ, тамъ, подъ сѣнію кулисъ, Младыя дни мои неслись.

Солнце чудное зажгла нам величавая свобода, И теперь к нему стремятся все земные племена, — По-орлиному стремятся к ясным высям небосвода, Прямо к пламени восхода, — Им победа суждена!

Когда читаешь его стихи о Линкольне, кажется, что где-то в величавом соборе слышишь реквием, сыгранный на грандиозном органе.

Горы надвигались все ближе и ближе, черный мрак как бы плыл от них… У меня захолонуло сердце, когда мы наконец прошли под самыми горами, и пахнуло, так близко пахнуло величавым угрюмым молчанием, вечным покоем этого великого места… Холодом и мраком закрылась в эту ночь могила поэта… Почти всю ночь я без сна лежал в темной каюте.

Смутное предание говорит о сопротивлении науке со стороны деревни, не желавшей уступить [ей] в ее величавом шествии, и о печальных последствиях этого сопротивления.

И в ком Не дрогнет дух бесчувственно-упрямый При виде величавой панорамы, Где утро — будто в ризы — все кругом Одело в Красоту.

О типе русского инока-летописца, например, можно было бы написать целую книгу, чтоб указать всю важность и все значение для нас этого величавого русского образа, отысканного Пушкиным в русской земле, им выведенного, им изваянного и поставленного пред нами теперь уже навеки в бесспорной, смиренной и величавой духовной красоте своей, как свидетельство того мощного духа народной жизни, который может выделять из себя образы такой неоспоримой правды.

Тысячи лет я стою, величава, Будет его долголетнее слава.

И много же приняла муки, сердешная… Нужда да работа, да неисходное бабье горе иссушат красивую бабу; потускнеют глаза и выражение вечного тупого испуга перед неожиданными ударами жизни заменит величавую красоту молодицы… Да где ее счастие?

Тропинка привела на берег Роты К крутой скале, глядящей на восток; И там пред величавою преградой Я замер — я стоял и созерцал Скалу от основанья до вершины: На необъятной плоскости сплетались Кусты, деревья, камни и цветы; Прелестная игра нежнейших красок, Объединенных властной красотой, Одним усильем восхищала сердце.

Здесь было также множество аббатств более смиренной красоты, более суровой величавости, но не менее прекрасных и не менее обширных.

Нравится мне и обычай надевать, входя, туфли: так когда-то у входа в святилище оставляли пыльные сандалии… Сумрак, холод и величавая громадность капища охватывают меня в тройном портале.

И долго провожала нас слева, маячила в мути пустыни и неба чуть видная, далекая вершина Синая, и весь день прошел под его величавым и священным знаком, был связан с чувством его близости, его ветхозаветного, но вместе с тем и ночного владычества, ибо это вечно, вечно: «Аз есмь господь бог твой… Помни дни господин… Чти отца и матерь твою… Не делай зла ближнему твоему…

Дубы он повергает величавы И вязы, точно фенхель с грядки, рвет, И нет спасенья букам от расправы, Ни ясеням, ни елям в свой черед.

Что-то возвышенное прадедовских лет светилось в этой почти отжившей жизни; и, глядя на нее, как будто видишь перед собой воплощение нашей седой, величавой старинушки… то есть из этого… что-то тут, знаете, этак поэтическое!

В мучительных поисках дороги, которая одновременно была бы выходом для него лично и для его несчастной страны, гениальный писатель метался еще девять лет, то опускаясь в низы русской жизни («Образ величавого русского человека в простом народе»), то возносясь к ее вершинам.

Поэт Мое тело, мои жилы расширились, наконец-то мне ясна моя тема, Тебя я пою, о ночное, широкое знамя, тебя, бесстрашное, тебя, величавое, Долго был я слепой и глухой, Теперь возвратился ко мне мой язык, снова я слышу всё (Маленький ребёнок меня научил).

Глухой шум зыби, то ослабевая, то усиливаясь, — точно ропот соснового бора, когда по его вершинам идет и разрастается буря, — глубокими и величавыми вздохами разносится вместе с криками чайки… Видишь, как бесприютно вьется она в тусклом осеннем тумане, качаясь по холодному ветру на упругих крыльях?

Он натянул холст и сделал удачный очерк ее фигуры, с намерением уловить на полотно ее позу, гнев, величавость и поставить в галерею фамильных портретов.