Цитаты со словом «устремить»

Объятый любовным пламенем, я простер к ней лапы и хотел заключить возлюбленную в свои объятия, как вдруг откуда-то выскочили два гигантские кота, с дьявольским ворчанием устремились на меня, схватили зубами, вонзили в меня когти и в довершение бедственного моего положения сбросили в сточный желоб, где надо мной сомкнули свои волны грязные помои.

Войнаровский замолчал, и Мазепа, который слушал его хладнокровно, сложив крестом на груди руки в устремив на него неподвижный взор, сказал: — А ты безрассудным своим бегством подверг меня бóльшему подозрению, нежели незначащий чиновник и польский шпион своими показаниями! —

Максимилиану всеми способами корону Польскую, если не избранием, то силою – вызывались снабдить его и деньгами для вооружения – уверяли, что нам будет даже приятнее уступить сию Державу Австрии, нежели соединить с Россиею – живо описывали счастие спокойствия, которое утвердится тогда в Северной Европе и даст ей возможность заняться великим делом изгнания Турков из Византии – хвалились нашими силами, говоря, что от России зависит устремить бесчисленные сонмы Азиатские на Султана; что шах персидский выведет в поле 200 тысяч воинов, Царь бухарский 100 тысяч, хивинский 50 тысяч, иверский 50 тысяч, владетель шавкалский 30 тысяч, Князья Черкесские, тюменский, окутский 70 тысяч, ногаи 100 тысяч; что Россия, легко усмирив Шведа и не имея уже иных врагов, примкнет Крестоносные легионы свои к войскам Австрии, Германии, Испании, папы, Франции, Англии

Пелид бездействовал гневный, И доколе нерушенным град возвышался Приамов, Гордое зданье данаев, стена невредимой стояла, Но когда как троянские в брани погибли герои, Так и аргивские многие пали, другие спаслися, 15 И когда, Илион на десятое лето разрушив, В черных судах аргивяне отплыли к отчизне любезной, В оное время совет Посейдаон и Феб сотворили Стену разрушить, могущество рек на нее устремивши Всех, что с Идейских гор изливаются в бурное море: 20 Реза, Кареза, Гептапора, быстрого Родия волны Эзипа, воды Граника, священные волны Скамандра И Симоиса, где столько щитов и блистательных шлемов Пало во прах и легли полубоги, могучие мужи: Устья их всех Аполлон обратил воедино и бег их 25 Девять дней устремлял на твердыню; а Зевс беспрерывный Дождь проливал, да скорее

В чертоге, в хижине, везде один язык: На праздниках семей украшенный твой лик — Ликующих родных родной благотворитель — Стоит на пиршеском столе веселья зритель, И чаша первая и первый гимн тебе; Цветущий юноша благодарит судьбе, Что в твой прекрасный век он к жизни приступает, И славой для него грядущее пылает; Старик свой взор на гроб боится устремить И смерть поспешную он молит погодить, Чтоб жизни лучший цвет расцвел перед могилой; И воин, в тишине, своею гордый силой, Пенатам посвятив изрубленный свой щит, Друзьям о битвах тех с весельем говорит, В которых зрел тебя, всегда в кипящей сече, Всегда под свистом стрел, везде побед предтечей; На лиру с гордостью подъемлет взор певец… О дивный век, когда певец царя —

Я слышу, как зычный твой голос гремит по всему континенту; Мужественный твой голос, о год, раздается в больших городах, Я видел тебя в Манхаттене, как рабочего среди рабочих, Видел, как ты широко шагал по прериям от Иллинойса, от Индианы, Как быстро упругим шагом ты устремился на Запад, сойдя с Аллеганских гор, Видел тебя у Великих озер, в Пенсильвании, на судах реки Огайо, И к югу вдоль рек Теннесси и Кумберленда и у Чаттануга на горной вершине, Я видел тебя, мускулистого, в синей одежде, с оружьем, могучий год, Я слышал твой решительный голос, гремевший снова и снова, Твой голос, внезапно запевший из уст кругложерлых пушек, И

Когда ж в санях с Светланой мчался Другой известный нам мертвец, Тогда кругом луны венец Сквозь завес снежного тумана Сиял на мутных небесах; И с вещей робостью Светлана В недвижных спутника очах Искала взора и привета… Но, взор на месяц устремив, Был неприветно-молчалив Пришелец из другого света,— Я помню: рыцарь Адельстан, Свершитель страшного обета, Сквозь хладный вечера туман По Рейну с сыном и женою Плыл, озаряемый луною; И очарованный челнок По влаге волн под небом ясным Влеком был лебедем прекрасным; Тогда роскошный ветерок, Струи лаская, тихо веял И парус пурпурный лелеял; И, в небе плавая одна, Сквозь сумрак тонкого ветрила

Быстро герой перед грудью уставил свой щит круговидный, 295 Медный, кованый, пышноблестящий, который художник, Медник искусный, ковал, на поверхности ж тельчие кожи Прутьями золота часто проплел по краям его круга: Щит сей неся перед грудью и два копия потрясая, Он устремился, как лев-горожитель, алкающий долго 300 Мяса и крови, который, душою отважной стремимый, Хочет, на гибель овец, в их загон огражденный ворваться; И хотя пред оградою пастырей сельских находит, С бодрыми псами и с копьями стадо свое стерегущих, Он, не изведавши прежде, не мыслит бежать от ограды; 305 Прянув во двор, похищает овцу либо сам под ударом Падает первый, копьем

При верной помощи теней ночных, Бывало, мы, укрывшись от родных, Туманною озарены луной, Спешили с ней туда рука с рукой; И Лора, лютню взяв, певала мне… Ее плечо горело как в огне, Когда к нему я голову склонял И пойманные кудри целовал… Как гордо волновалась грудь твоя, Коль очи в очи томно устремя, Твой Джюлио слова любви твердил; Лукаво милый пальчик мне грозил, Когда я, у твоих склоняясь ног, Восторг в душе остановить не мог… Случалось, после я любил сильней, Чем в этот раз; но жалость лишь о сей Любви живет, горит в груди моей.

Я вас прошу, я вас прошу, не мучьте меня хотя бы час один, мой добрый, мой милый друг, — чтоб я могла забыть все прошлое, и усыпить в себе былую скорбь, и сохранить в глазах тот первый взгляд, что устремила я на ваш забытый образ… Только этой росы и жаждут высохшие очи: тот первый взгляд глубоко затаить… И низойдет тогда к ним благодать, которую они когда-то знали при приближенье утренней зари, и, может быть, узнают утешенье они под тенью нового венка… Паоло В венке фиалок мне явились вы вчера, при остановке на лугу.

Возвратной путь для него невозможен, и состояние его по смерти не может быть хуже настоящего; и для того вероятно или правдоподобно, что он сохранит свои мысли приобретенные, свои склонности, поколику они от телесности отделены быть могут; в новой своей организации он заблуждения свои исправит, склонности устремит к истине; поелику сохранит мысли, коих расширенность речь его имела началом, то будет одарен речию: ибо речь, яко составление произвольных знаков, знамение вещей означающее, и может внятна быть всякому чувству, то какая бы организация будущая ни была, если чувствительность будет сопричастна, то будет глаголом одаренна.

Когда же снял шестую он печать, Взглянул я вновь, и вот — до оснований Потрясся мир, и солнце стало мрачно, Как вретище, и лик луны — как кровь; И звезды устремились вниз, как в бурю Незрелый плод смоковницы, и небо Свилось, как свиток хартии, и горы, Колеблясь, с места двинулись; и все Цари земли, вельможи и владыки, Богатые и сильные, рабы И вольные — все скрылися в пещеры, В ущелья гор, и говорят горам И камням их: «Падите и сокройте Нас от лица сидящего во славе И гнева Агнца: ибо настает Великий

Труды и ревность наша не ослабели: шестьдесят еретиков приведены в недра церкви, и в числе их великий князь Московский Димитрий… Готовясь к пути и к брани, он устремил все свое внимание на то, чтоб в деле столь трудном иметь помощником Бога: решился принять римско-католическую веру, но, опасаясь, чтоб россияне о том не сведали и не порицали его именем католика, будучи чрезмерно привержены к схизме, он закрыл лицо свое, переменил одежду и, сопровождаемый одним польским вельможею, в виде нищего пришел в нашу обитель, открыл себя и, выбрав одного

Когда По попытался закончить повествование, написанная холодным, безжизненным языком страница разительно отличалась от всех предыдущих, производивших, как он полагал, такое впечатление, будто он сидит в пивной какого-нибудь старого ночлежного дома для моряков в Новой Англии, с парой кружек пива на столе, и слушает дремотным летним днем отчасти вымышленную, отчасти правдивую историю какого-нибудь старого морского волка, устремив вместе с ним задумчивый взгляд в окно, на белый песчаный берег, старый замшелый причал, далекие паруса в открытом море и внимая тихому плеску соленых волн о прогнившие сваи.

К сим народам принадлежали Узы и Печенеги, единоплеменники Туркоманов: первые, обитая между Волгою и Доном в соседстве с Печенегами, вытеснили их из степей Саратовских: изгнанники устремились к западу; овладели Лебедиею; чрез несколько лет опустошили Бессарабию, Молдавию, Валахию; принудили Угров переселиться оттуда в Паннонию и начали господствовать от реки Дона до самой Алуты, составив 8 разных областей, из коих 4 были на Восток от Днепра, между Россиянами и Козарами; а другие – на западной стороне его, в Молдавии, Трансильвании, на Буге и близ Галиции, в соседстве с народами

Два было человека, которые в этом исступлении сохраняли некоторое спокойствие: архиепископ, все еще повторявший, хотя и дрогнувшим голосом, слова экзорцизмов, уже неслышные в общем шуме, и Рената; обнимая руками своих верных привержениц, среди криков и стонов, среди славословий и проклятий, стояла она прямо против архиепископа, устремив глаза ввысь, и неподвижность лица ее казалась крепостью гранитной скалы среди ярости взбушевавшихся волн, – но в тот самый миг, когда я, забыв все свои расчеты, уже готов был также кинуться к ней, вдруг в ее глазах произошла разительная перемена.

Целый месяц провел я с детьми и с женою в семейном Доме, великим богатством моим веселясь; напоследок 245 Сильно в Египет меня устремило желание; выбрав Смелых товарищей, я корабли изготовил; их девять Там мы оснастили новых; когда ж в корабли собралися Бодрые спутники, целых шесть дней до отплытия все мы Там пировали; я много зарезал быков и баранов 250 В жертву богам, на роскошное людям моим угощенье; Но на седьмой день, покинувши Крит, мы в открытое море Вышли и с быстропопутным, пронзительнохладным Бореем

Бывает время, — пояснял в 1846 году Гоголь в одном из «Четырех писем к разным лицам по поводу “Мертвых душ”», — когда нельзя иначе устремить общество… к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости…» Говоря в «Театральном разъезде…» об этих «общественных ранах» России, Гоголь добавлял: «…Внутри… свирепствует болезнь… она может взорваться…» Во второй половине 1840-х годов Гоголь, вспоминая опять о чреватых социальными «взрывами» «общественных ранах» России в преддверии прокатившейся по Европе волны революций, писал, в частности, об Англии: «По крайней мере, нужно

На этой-то льдине, занесенной течениями и ветрами на широту острова Принс-Эдуард и подтачиваемой теплыми водами, наш боцман и обнаружил замерзший труп старшего помощника со шхуны «Джейн»… Услышав от капитана Лена Гая, как, прочитав записи из дневника несчастного моряка, экипаж «Халбрейн» устремился в антарктические моря, Уилльям Гай не смог сдержать слез… Следом за первой бедой явилась вторая… От команды «Джейн» оставалось уже не семь, а шесть человек, а вскоре им было суждено остаться вчетвером и искать спасения в открытом море.

Великий геометр Лаплас писал в то время: «…Действие подобного столкновения нетрудно себе представить: положение оси и характер вращения Земли должны измениться, море покинуло бы свое теперешнее лоно и устремилось бы к новому экватору, люди и животные погибли бы в этом всемирном потопе, все народы были бы уничтожены, все памятники человеческого ума разрушены…» Но столкновения не произошло и не могло произойти, так как Земля опаздывает на несколько часов в точку пересечения орбит и настигает только хвост кометы в виде потоков падающих звезд.

Дай мне еще более – и мы раздавим Литовского недруга: с одной стороны мое войско, с другой – Султанское, с третьей – Ногаи, с четвертой полки твои устремятся на его землю», – и в то же время Крымские шайки, вместе с Азовцами, с Ногаями Казыева Улуса, жгли селения в уездах Белевском, Козельком, Воротынском, Мещовском, Мосальском: Думный дворянин, Михайло Безнин, с легкою конницею встретил их на берегу Оки, под Слободою Монастырскою, разбил наголову, отнял пленников и получил от Царя золотую медаль за свое мужество.

Быть может, это оттого, что он засыпал, но ему казалось, что графиня ему улыбалась, что он с любовью устремил на нее свои взоры и тихо на нее упирался, и что все она была хороша, и пышна, и очаровательна, и все ему тихо улыбалась, и что уж он был адъютантом у бригадного, а там флигель-адъютантом и полковником с крестами на шее… и вот произведен он в генералы, в генерал-лейтенанты, в генерал-адъютанты, в генерал-губернаторы, в министры… Андреевская

И то слышался ему последний стон безвыходно замершего в страсти сердца, то радость воли и духа, разбившего цепи свои и устремившегося светло и свободно в неисходное море невозбранной любви; то слышалась первая клятва любовницы с благоуханным стыдом за первую краску в лице, с молениями, со слезами, с таинственным, робким шепотом; то желание вакханки, гордое и радостное силой своей, без покрова, без тайны, с сверкающим смехом обводящее кругом опьяневшие очи… Ордынов не выдержал окончания песни и встал с постели.

Я и Элиза стояли как окаменелые, он схватил нас обоих за руки… его лицо покривилось… щеки забагровели… глаза засветились… он молча устремил их на нас… Мне показалось, что огненный, кровавый луч исходит из них… Магическая сила сковала все мои движения, я не мог пошевельнуться, не смел отвести глаза от страшного взора… Выражение его лица с каждым мгновением становилось свирепее, с тем вместе сильнее блистали его глаза, багровее становилось лицо… Не настоящий ли огонь зарделся под его нервами?

Историки Польские, строго осуждая его неблагоразумие в сем случае, пишут, что если бы он, взяв Смоленск, немедленно устремился к Москве, то войско осаждающих, видя с одной стороны наступление Короля, с другой смелого витязя Сапегу, а пред собою неодолимого Госевского, рассеялось бы в ужасе как стадо овец; что Король вошел бы победителем в Москву, с Думою Боярскою умирил бы Государство, или дав ему Владислава, или присоединив оное к Республике, и возвратился бы в Варшаву завоевателем не одного Смоленска, но

Патриарх и владыки несли иконы знаменитые славными воспоминаниями: Владимирскую и Донскую, как святые знамена отечества; за Клиром шли Синклит, Двор, воинство, Приказы, выборы городов; за ними устремились и все жители Московские, граждане и чернь, жены и дети, к Новодевичьему монастырю, откуда, также с колокольным звоном, вынесли образ Смоленской Богоматери навстречу Патриарху: за сим образом шел и Годунов, как бы изумленный столь необыкновенно-торжественным церковным ходом; пал ниц пред иконою Владимирскою, обливался слезами и воскликнул: «О мать Божия!

Таким образом, круг, обозначенный этими тычинками, представлял гладкую, окрашенную теперь лучами заходящего солнца в яркий пурпур поверхность озера, среди которого живописно разбросаны были избушка с работающим на крыше стариком, десятка два ульев, которых тупые и широкие верхушки темными пятнами отражались на воде, наконец, ботник с девочкой, которая с приближением путешественников широко раскрыла свои большие и робкие глаза, неподвижно устремив их в несколько бледноватое, но всегда величавое лицо Грачова, — картина была столько же привлекательная, сколько и оригинальная. —

Тут врассыпную они налетели, подобно как осы, Что при дороге ютятся в скале, обозленные сильно, 16-260 Ибо их часто дразнят и в гнезде придорожном тревожат Глупые дети, готовя для многих великое горе; Если потом как-нибудь по дороге идущий прохожий Их и нечаянно тронет, они с дерзновенной отвагой Все устремятся вперед, своих малых детей защищая: 16-265 Так мирмидонцы в то время, с таким же бестрепетным духом Из кораблей налетели, и крик раздавался немолчный.

Вчера я спал под хладной мглой, И вдруг увидел будто брата, Что он стоял передо мной – И мне сказал: минуты трата, И я погиб, – спаси меня; Но призрак легкий вдруг сокрылся; С сырой земли поднялся я; Его спасти я устремился; И вот ищу и ночь и день; И призрак легкий не являлся С тех пор, как брата бледна тень Меня звала, и я старался Его избавить от оков; И я на смерть всегда готов!

Скажи, неужели ты не замечал на себе, что ты легче дышишь в присутствии доброго человека, нервы твои успокаиваются, как бы благовонный елей пролился на них, голова светлее, сердце бьется ровно и весело, и, напротив, невольно дух занимает в присутствии подлеца, что-то тяготит тебя, давит; мысли сжаты, сердце бьется тоскливо, ты боишься устремить свои глаза против такого человека, как будто стыдишься за него или боишься, чтоб он своим взором не прожег твоей внутренности?