Цитаты со словом «потухший»

Четвертый затрубил, – и в воздухе погасла Треть солнечных лучей и треть небесных тел; Как над потухшими светильнями без масла, Над ними едкий дым клубился и чернел.

Непримиримо и дико глядели эти все еще не потухшие глаза. —

Молча, теряя сознание от ужаса, стояли мы вокруг потухшего самовара, а с неба на нас пристально и молча глядела огромная бесформенная тень, поднявшаяся над миром.

Прослезясь и высморкавшись, Тильс начал сосать потухшую сигаретку. —

Пришел и мой черед; но пусто и мертво В потухшем сердце: вашей власти В нем нечего казнить, – народ, возьми его, Возьми и разорви на части!

Поеживаясь, как от холода, Магнус быстро заходил по комнате, заглянул в потухший камин и подошел к Марии.

Он шатается словно пьяный и смотрит на всех потухшими глазами, как будто не сознает, где он и что тут случилось. «

Как бесприютные, как нищие, скитались Те песни, что от нас на божий свет рождались, И те, которые любили им внимать, Как отголоску их стремлений идеальных, Дремотно ждут конца иди ушли — витать С тенями между ив и камней погребальных; А те, что родились позднее нас, идут За призраком давно потухшей в нас надежды; Они для нас, а мы для них — невежды, У них свои певцы, они свое поют… И пусть они поют… и пусть я им внимаю, И радуюсь, что я их слезы понимаю, И, чуя в их сердцах моей богини тень, Молю бессмертную благословить тот день, Когда мы на земле сошлись для песен бедных, Не побеждаемых, хотя и не

Если до того, чтобы снова глубоко задуматься о том, что сделал и все еще делает Лютер, нет лучшего места в мире, чем то, где папа живет, так близко от меня и далеко, за дебрями Волчицы, у потухшего кратера-озера, на том берегу, черных, даже в самый яркий полдень, как будто подземных, даже под самым жарким солнцем, как будто ледяных, Стигийских вод, — если нет для этого лучшего места в мире, то и лучшего времени, может быть, не было от лютеровского до этих лет, 1937 года, когда на другом конце христианского Запада, в Эдинбурге, в Шотландии, собрались со всех

Какой пленительной белизны, какой сладострастной округлости твои обнаженные руки; как обольстителен этот золотой браслет на этом снегоподобном мраморе с голубыми жилками; мягкие и как шелк блестящие кудри твои, чародейка, рассыпанные по твоим плечам алебастровым, чернее потухшего угля; все формы ее прелесть и воздух; все движения — жизнь и гармония; нет слов — в звуках языка человеческого, нет красок на палитре Рафаэлевой, чтобы изобразить эту волшебницу: если бы я был Праксптелем или Качовою, клянусь вам знаменитым прахом всех катакомб римских, я бы пошел на пытку и плаху, чтобы мне изваять только к ней статую!

Нет, товарищ, чтоб оживить дела моих предков, чтоб вызвать их из чертогов Одена и заставить отряхнуть могильный прах веков с туманных одежд их, чтоб раздуть потухший пламень в одеревенелых сердцах ваших, напомнить вам о славе покинутой вами отчизны, – о, для этого не нужны вещему скальду ни богатые одежды, ни золотые кубки с вином византийским: ему надобно подышать воздухом своей родины, посидеть на могильном кургане отцов своих, поспорить с бурями на родных морях, искупаться в утреннем тумане на вершинах снежных гор и, возвратясь под тихий кров свой,

Я смотрел и думал: какая же, однако, пламенная воля и какое колоссальное богатство могли обратить бесплодную вершину потухшего вулкана в настоящее культурное место, в завод, мастерскую и лабораторию, поднять на высоту вечных снегов камни, деревья и железо, провести воду, построить дома и машины, завести драгоценные физические инструменты, из которых только две привезенные мною чечевицы стоят миллион триста тысяч франков, нанять десятки рабочих, пригласить дорогостоящих помощников… Опять в моем воображении четко встал образ лорда Чальсбери, и вдруг — стоп! —

Навел Кощей: весь пир в одно мгновенье Тогда заснул, кто как сидел, кто как Ходил, кто как плясал; и в этом сне Еще их всех нашел Иван-царевич; Демьян Данилович спал стоя; подле Царя храпел министр его двора С открытым ртом, с неконченным во рту Докладом; и придворные чины, Все вытянувшись, сонные стояли Перед царем, уставив на него Свои глаза, потухшие от сна, С подобострастием на сонных лицах, С заснувшею улыбкой на губах.

В зеркальной глуби – еще покой С такой же старухой, как лунь, седой, И те же нити, и те же мыши, И тот же образ смотрит из ниши — В окладе темном – темней пруда, Со взором скромным – всегда, всегда… Давно потухший взгляд безучастный, Клубок из нитей веселый, красный… И глубже, и глубже покоев ряд, И в окна смотрит всё тот же сад, Зеленый, как мир; высокий, как ночь; Нежный, как отошедшая дочь… «Вернись, вернись.

И Глад, при клике сем, с отчаяньем во взоре, Свирепый, бросился на ратных и вождей… Тогда помчались вспять; и грудами костей И брошенными в прах потухшими громами* Означили свой след пред русскими полками; И Неман льдистый мост для бегства их сковал… Сколь нам величествен ты, царь, тогда предстал, Сжимающий вождю, в виду полков, десницу, И старца на свою ведущий колесницу, Чтоб вкупе с ним лететь с отмщеньем вслед врагам.

Ты опоздал, поэт: твой мир опустошен, — Ни колоса – в полях, на дереве – ни ветки; От сказочных пиров счастливейших времен Тебе остались лишь объедки… Попробуй слить всю мощь страданий и любви В один безумный вопль; в негодованье гордом На лире и в душе все струны оборви Одним рыдающим аккордом, — Ничто не шевельнет потухшие сердца, В священном ужасе толпа не содрогнется, И на последний крик последнего певца Никто, никто не отзовется!

Он заслоняется вновь другим Гоголем: желтым, худым, как скелет, обтянутый кожей, с неестественно вытянутым носом, с потухшими глазами, согбенным, угловатым, бесконечно скорбным, убитым, задумчивым, движением руки бросающим лист за листом свою рукопись в огонь, помешивающим щипцами, в то время как лицо его странно озаряется пожирающим его душу при виде этих листочков огнем, который играет в глазах, потускневших, ушедших в себя и переставших даже быть печальными от бесконечной муки.

И вновь, сквозь туман времени, встает передо мною лицо того «странного сказочника» — длинное лицо больного, изнуренного человека, и я вижу взгляд его темных, почти потухших глаз, в которых вдруг, как искра волшебного света, сверкнет властный призыв идти туда, куда он посылал своих героев, куда не сумел идти сам и куда непреклонно и твердо идут теперь все советские люди — в завтрашний день мира, где добро обязательно победит зло.

В то время как немецкие музыканты окопались в становищах отцов и пытались превратить былые победы в преграду для развития мира, мир продолжал идти вперед; французы, шедшие в первых рядах, бросались в разведку: они исследовали далекие горизонты искусства, потухшие солнца и солнца, которые еще только загорались, — былую Грецию и Дальний Восток, после многовекового сна снова открывающий под лучами света свои удлиненные раскосые глаза, полные безмерных грез.

Я умираю и умру, — сказал я громко, чувствуя, что мое сердце разрывается при этом, — но с такой… не пойду… Я крикнул это и, отвалившись на стул, исступленно, полный отчаяния, смотрел на мгновенно потухшие прекрасные черные глаза Клотильды: их взгляд, проникший в самую глубь моего сердца, так и замер там… — Ну, уж это черт знает что, — раздался возмущенный голос рыжего интенданта, — зачем же оскорблять?

Женщина навзничь на земле за шею и плечи к тележной оси привязана, чтобы не могла головы повернуть, – лежит не обожженная и не ободранная, а только с искривленным лицом – явно от ужаса померла, – а перед нею высокий шест в землю вбит, и на нем младенец голый привязан – ее сын, наверное, – весь почерневший и с выкатившимися глазами, а подле и решетка с потухшими углями валяется.

Я сам не могу надивиться, как все это не казалось мне мрачным и грустным… Сурка с товарищами встретил нас на дворе веселым, приветным лаем; две девчонки выскочили посмотреть, на кого лают собаки, и опрометью бросились назад в девичью; тетушка выбежала на крыльцо и очень нам обрадовалась, а бабушка – еще больше: из мутных, бесцветных и как будто потухших глаз ее катились крупные слезы.

В горах Сицилии, в монастыре забытом, По храму темному, по выщербленным плитам, В разрушенный алтарь пастух меня привел, И увидал я там: стоит нагой престол, А перед ним, в пыли, могильно-золотая, Давно потухшая, давным-давно пустая, Лежит кадильница — вся черная внутри От угля и смолы, пылавших в ней когда-то… Ты, сердце, полное огня и аромата, Не забывай о ней.

В комнатах окнами на улицу девушки и женщины стряпали или пряли; куры и утки, кувыркаясь через пороги, шмыгали в дом и из дому в поисках крошек и оживленно переговаривались; дряхлый, весь в морщинах, старичок спал на стуле в дверях своей хибарки, уткнувшись подбородком в грудь и уронив на колени потухшую трубку; немытые ребятишки возились в дорожной пыли, на самом солнцепеке.

Свет первой спички, мелькнув, освещает на одно мгновение кусок аллеи справа, белый памятник с ангелом и темный крест; свет второй спички, сильно вспыхнувшей и потухшей от ветра, скользит, как молния, по левой стороне, и из потемок выделяется только угловая часть какой-то решетки; третья спичка освещает и справа и слева белый памятник, темный крест и решетку вокруг детской могилки. —

И те же книги, и те же мыши И тот же образ смотрит из ниши — В окладе темном – темней пруда, Со взором скромным – всегда, всегда… Давно потухший взгляд безучастный, Клубок из нитей веселый, красный… И глубже, и глубже покоев ряд, И в окна смотрит все тот же сад, Зеленый, как мир; высокий, как ночь; Нежный, как отошедшая дочь. –

Вставанье по звонку, задолго до света, при потухших и потухающих ночниках и сальных свечах, наполнявших воздух нестерпимой вонью; холод в комнатах, отчего вставать еще неприятнее бедному дитяти, кое-как согревшемуся под байковым одеялом; общественное умыванье из медных рукомойников, около которых всегда бывает ссора и драка; ходьба фрунтом на молитву, к завтраку, в классы, к обеду и т.

Нехлюдов слушал его хриплый старческий голос, смотрел на эти окостеневшие члены, на потухшие глаза из-под седых бровей, на эти старческие бритые отвисшие скулы, подпертые военным воротником, на этот белый крест, которым гордился этот человек, особенно потому, что получил его за исключительно жестокое и многодушное убийство, и понимал, что возражать, объяснять ему значение его слов — бесполезно.

Непрерывные, периодичные явления, происходящие на вершине Пектусана, — вихри, вылетающие из потухшего кратера пары, а иногда и пемзовая пыль; раздающийся по временам подземный гул — все эти явления принимаются местными жителями за доказательство живущего там дракона, и поэтому и китаец и кореец — случайные охотники здешних мест — спешат уйти подальше от таинственного, дикий ужас наводящего дракона.

Потом говорили мы о французской социал-демократии, сейчас не вспомню, что именно; но главное впечатление осталось у меня то же, как в тот вечер на белостокском митинге: социализм без революции, лев без когтей; социализм, переваренный в страусовом желудке буржуазии; социализм — потухшая лава вулкана, которая питает жирные гроздья Lacrima Christi в земном раю мещанства.