Предложения со словом «генерал»

Но в районе Чехословакии, продолжал командующий, за Судетами и Рудными горами, засела крупная и фактически последняя группировка фашистских войск под командованием генерал-фельдмаршала Шернера, насчитывающая 65 дивизий, в том числе 13 танковых, 4 моторизованные, а также большое количество отдельных частей и подразделений.

Тем временем наши механизированные корпуса, в числе которых был и механизированный корпус Сталинградского фронта генерал-лейтенанта Вольского, шли навстречу корпусам Юго-Западного фронта, чтобы полностью замкнуть кольцо окружения.

Но как трудно приходилось по сравнению с этим 29 тд – командиром ее был пять раз раненный еще в первую мировую войну генерал фон Форманн, один из моих бывших сослуживцев по оперативному управлению ОКХ, – которая располагала всего немногим более двадцати танков!

Не могу точно утверждать, почему у Мюрата «атрофировался разум», но любого русского военачальника, будь он даже генерал–адъютантом, то есть представителем армии, еще не проигравшей на тот момент ни одного сражения и не потерпевшей ни одной крупной неудачи, предложи он такое противнику, французы сочли бы за ненормального человека.

Вечером того же дня для меня был передан в штаб Северо-Западного фронта приказ наркома обороны об этом, а 26 апреля мне было присвоено звание генерал-полковника… Несмотря на то что превосходство в силах у войск нашего Крымского фронта над врагом было значительным, 8 мая немецко-фашистские войска нанесли удар в Крыму на Керченском полуострове вдоль побережья Черного моря, прорвали оборону в полосе 44-й армии

Алексеева, а затем и у Брусилова на том же посту, о назначении последнего главой Ставки писал в своих эмигрантских мемуарах «Очерки Русской смуты» следующее: «Назначение генерала Брусилова знаменовало собой окончательное обезличивание Ставки и перемену её направления: безудержный и ничем не объяснимый оппортунизм Брусилова, его погоня за революционной репутацией лишили командный состав армии далее той, хотя бы чисто моральной опоры, которую он видел в прежней Ставке.

Мне этот кофе и даром был не нужен, я пил его только потому, что и герр генерал пил кофе, а я пуще всего на свете боялся, что Роммель сочтет меня желторотым юнцом.

Ростове добровольцев из города вышло 2 с половиной тысячи), при низкой температуре воздуха и холодном ветре, оставляли Ростов; во главе ее шел сам Корнилов, в обозе ехал престарелый Алексеев, везший с собой чемодан с армейской казной: «Вот проехал на тележке генерал Алексеев; при нем небольшой чемодан; в чемодане и под мундирами нескольких офицеров его конвоя „деньгонош“ — вся наша тощая казна, около шести миллионов рублей кредитными билетами и казначейскими обязательствами…», в составе гвардейской роты двигался его сын, штабс-ротмистр лейб-гвардии Уланского

Нужно было заменить прежних офицеров, так как некоторые из них были ранены во время покушения на Гитлера, например, начальник оперативного отдела генерал Хойзингер и его первый помощник полковник Брандт, другие подозревались в сообщничестве с заговорщиками и были поэтому арестованы, третьих я считал по их прошлой деятельности неподходящими, остальных же следовало заменить по той причине, что они никогда не видели фронта.

Крендл уже прицеплял мою передвижную радиорубку к «Опелю Блиц», когда герр генерал вызвал меня и велел связаться с люфтваффе и организовать поддержку с воздуха операции по овладению городом силами пикирующих бомбардировщиков.

Вспоминая об этих днях бывший начальник штаба 1-го чехословацкого армейского корпуса генерал Богумир Ломский писал: «Буквально метр за метром взламывалось сопротивление врага.

Прежде всего пусть они известят о своем прибытии и своих предначертаниях господина Бокговена, кажется, генерала, как их называют, военной службы, родом англичанина, а также господина Менезия, которому недавно было поручено съездить послом в Италию, и знаменитого венецианского художника, стекольщика.

Вечером полковник, командир дивизии, докладывал о том, как идёт наступление его дивизии, генералу, командующему армией: — Товарищ генерал, сегодня перед фронтом моей дивизии девятьсот фашистов хендехохнули! —

На уровне только что сформированной бригады дело шло благодаря энергии ее командира и его начальника штаба, но с переходом этого состава штаба на управление войсками корпуса генерал Родзянко не только терял управление но и, не занимаясь глубокой разведывательной деятельностью, упускал принятие важных оперативных решений (например, о сосредоточении русских белых войск на подступах к форту Красная Горка накануне восстания).

Так, перечислив в донесении № 495, где и какие дивизии противника зафиксированы путем захвата пленных, генерал Виноградов указывает: «Таким образом, не подтверждены пленными только две пехотные дивизии (298-я пд и дивизия неустановленной нумерации) и одна тд СС „Викинг“».

Итак – начнём с неудач и поражений… Военные авторитеты, не только наши, но и германские, считали, что перейти через Дунай при современном состоянии артиллерии, да ещё и в половодье, при его ширине и быстроте течения, – невозможно… Русские войска генерала Драгомирова у Систова перешли Дунай… Все говорят о Плевне… О страшной неудаче 30 августа… Студенты поют: «Именинный пирог из начинки людской брат подносит державному брату…» Рассказывают, что государь, как на театральное представление, смотрел на бои у Гривицких высот… Неправда!

Генералу Дохтурову, который последовал князю Багратиону в командовании, поручено было собрать пехоту 2-й армии, устроить ее на левом фланге 4-го корпуса и занять интервал между сим корпусом и войсками генерал-лейтенанта Багговута, который со 2-м и 3-м корпусами находился на крайнем левом фланге и к вечеру занял опять все те места, которые им поутру заняты были.

Замысел операции состоял в том, чтобы ударами смежных крыльев войск Воронежского фронта генерала Ватутина, Степного фронта генерала Конева рассечь силы противника на две части, а группировку в районе Харькова окружить и уничтожить их во взаимодействии с 57-й армией Юго-Западного фронта.

Казани президент Шамиев (бывший 1-й секретарь ЦК компартии Татарстана), откровенно говоря, планировал именно для Татарии то, что происходило в Чечне, но у него не было свободно-авантюрного полета мысли генерала Дудаева, поскольку Шамиев никогда не был летчиком, а как профессиональный партаппаратчик не решался идти на обострения со своими старыми друзьями из ЦК КПСС, хорошо зная их повадки по собственному опыту.

Это они вместе со своими танкистами умело колотили дивизии генерал-фельдмаршала Манштейна, ответив на фашистскую грозу нашей грозой советской.

После столь успешного наступления теперь уже всем соединениям 11-й гвардейской армии генерал-полковника Галицкого предстояло форсировать реки Алле и Дайме для прорыва Хейльсбергского укрепленного района.

Под прикрытием перекрестного огня с этих двух сопок можно организовать отход уверенно, а дальше действовать по обстановке: пусть боевое охранение вот с этого рубежа, — генерал указал на карте место позади сопок, — в свою очередь огнем прикроет отход этих, — генерал указательным пальцем ткнул на обе сопки, — так, перекатом, взаимно прикрывая друг друга, люди могут прийти сюда, — генерал показал на ближние подступы к переднему краю. —

Теперь моя очередь, — сказал Мрачный Взгляд и в несколько минут написал следующий документ: «Я, нижеподписавшийся, объявляю, что Франциск, лесной охотник, находящийся на службе у генерала Вольфа, передал г-ну Биго, интенданту Канады, три связки банковских чеков, по миллиону каждая, что г-н Биго выдал ему расписку в получении от графа Рене де Витре письма и трех миллионов ливров, составляющих его вознаграждение за участие в позорной

Еременко заявил, что немцы уже не так сильны, какими были еще два месяца назад, и, хотя генерал Паулюс регулярно получает подкрепления, особенно танками, его 6-я армия выдохлась и уже не в состоянии организовать мощный удар, как это было в октябре. —

Неужели так никто и не придет в его кабинет, неужели ему больше неоткуда ждать помощи – неоткуда и не от кого, поскольку уже успел расползтись шепоток по управлениям, что генерал Ермаков позволил себе непозволительное, осмелился на недозволенное, высказал затаенное и резанул прямо по глазам самому наркому – одному из верховных жрецов Бога на земле.

Это не помогло – в Белом движении именно его считали главным виновником событий, и даже страшная смерть генерала ничего не изменила.7 В какой-то степени Рузский был прав: трудно было бы представить возможность самостоятельных действий главнокомандующего Северным фронтом без переписки с Могилевым.

Хотелось бы рассказать еще многое о том, как мы готовили себя к боям, как приезжал в батальон генерал Панфилов, как он беседовал с бойцами, как повторял и им и мне: «Победа куется до боя».

Хосе де Хесус Мартинес — панамский философ-марксист и математик, талантливый литератор, драматург и поэт, общественный деятель, публицист, кинорежиссёр и профессор Панамского университета, лётчик Национальной гвардии Панамы, один из личных телохранителей генерала Омара Торрихоса в чине сержанта, лихой мотоциклист, любитель карате, рома и весёлых вечеринок — так кратко и ёмко охарактеризовал его в своём эссе о нём аргентинский журналист Роберто Бардини.

Несмотря на трудности, задержки, давление и выгодность предварительных операций на Средиземном море, которые сами по себе представляли соблазн отбросить первоначальный план, президент, генерал Маршалл и многие другие никогда не отклонялись от своей цели предпринять мощное вторжение в Европу через Ла-Манш в самый ближайший подходящий момент.

Два фронта готовились к наступлению: Воронежский, которым командовал генерал Ватутин, и стоявший южнее Степной во главе с генералом Коневым.