Цитаты со словом «оросить»

Все ли травы оросились, Все ли кущи на заре Птичьим пеньем заискрились В звонкогласом серебре; Все ли очи излучают Ликованье бытия; Все ли чуют, все ли чают, Что в тебе светаю я.

Но лишь примчались ко броду реки прекрасно текущей, Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным, 435 Там с колесницы его положили на землю и свежей Влагой лицо оросили.

От всеобщего рыданья оросилися луга.

Зевсу ж, на небо взглянувши, сказал: «Ороси мою ниву, Чтобы Европы быка я под ярмо не подвел!»

Пусть, наконец, кто-нибудь из пасущих поднимет рукою Полное вымя овцы и оросит молоком Насыпь могильную мне.

А подобравши, сперва оросят многолетним Лиэем И белоснежным потом их окропят молоком; Влажные кости они полотняным покровом осушат И, осушив, наконец сложат во мраморный склеп.

Дождем оросило одежду оно, что кровью не раз орошалась, Коснулось лица, которого сталь в сраженьях не раз касалась.

Кровь брызнула и оросила светлую солому, на которой лежал Пыхачев.

Время костер угасить; вином оросите багряным Все пространство, где пламень пылал, и на пепле костерном Сына Менетия мы соберем драгоценные кости, 240 Тщательно их отделив от других; распознать же удобно.

О, если бы только одна слезинка оросила ее ресницы!

Поэтому через миг после мысли человека – оросить – под корнями капусты уже блестит вода.

Я с Леонардо провел эти каналы, оросил эту землю, и ныне каждый колос, каждая былинка благодарит меня, как я благодарю тебя, Господи!

Женихов Прославленных в Элладе и могучих Ее краса манила, и вражды Зажглось меж ними пламя: уж носились Кровавые угрозы по устам, Суля ее избраннику расправу… Уж голову старик Тиндар терял, Ее отец, колеблясь, выдавать ли, Иль лучше дочь совсем не выдавать, — И вдруг его решенье осеняет — И юношам он молвит: “Женихи, Клянитесь мне, соединив десницы И пепел жертв обильно оросив, Спасать от бед избранника невесты, И если кто, будь варвар то иль грек, Столкнув его с Елениного ложа, Тиндара дочь в свой город увезет, — Клянитесь мне разрушить стены вражьи”, Так царь Тиндар, опутав женихов И клятвою связав их, дочке отдал: “Любого, дочь, ты выберешь – плыви, Куда влечет Киприды дуновенье”.

Те ж приготовленным в жертву скотам, их ячменем осыпав, Шеи загнули назад, всех зарезали, сняли с них кожу, Тучные бедра отсекли, кругом обложили их жиром, Жир же кровавого мяса кусками покрыли; все вместе Старец зажег на костре и вином оросил искрометным; Те ж приступили, подставив ухваты с пятью остриями; Бедра сожегши и сладкой утробы вкусив, остальное Все раздробили на части; на вертелы вздев осторожно, Начали жарить; дожаривши, с вертелов сняли и, дело Кончив, обильно-богатый устроили пир; началося Тут пированье, и все насладилися пищей; когда же Был удовольствован голод их сладостно-вкусною пищей, Юноши, чашу до края наполнив вином благовонным,

Он уехал в Петербург, под предлогом какого-то важного и безотлагательного дела, о котором до того времени не было и помину… Расставаясь с Верочкой, он вдруг почувствовал, что сердце его сжалось и облилось кровью: жаль ему стало тихой и доброй своей жены, слезы хлынули из его глаз и оросили ее бледный лоб, к которому он только что прикоснулся губами… «Я скоро, скоро вернусь и писать буду, — твердил он, — душа моя!» —

Когда Нил разольется и оросит нивы Египта, тогда исчезнет унылость народа; тогда все пристани в устьях заблещут яркими флагами чужих кораблей; войдут большие египетские суда с отрадными изображениями ибисовых голов, и понесутся далеко песни звонкоголосых певцов с Дельты; для наших красавиц привезут роскошные ткани из Мальты, из Сардинии камни, с Кипра мед и вино, от эллинов масло, мастику и изделия из бронзы, и пестрые паруса

Едва только две капли этой воды оросили глазные впадины королевича, как он опять уже стал немного видеть и вдруг разглядел птичку, которая близехонько от него пролетела и ткнулась в ствол дерева; затем она опустилась к воде и окунулась в нее разок-другой — и уже взвилась легко и, не задевая за деревья, пролетела между ними, как будто вода вернула ей зрение.

Скалы от жара гудят подспудного, в кузнице заперт Молотобоец, парам на волю не вырваться душным, Пики утесов дрожат, извергает новую лаву Этна, и в серном дыму древесные корчатся ветви, 400 Но, не желая леса губить, повелела Церера, Дабы вечно огонь горел, не чадя и не тлея, И оросила дубы волшебною влагой — такою Поит коней Фаэтон и тельцов питает Селена.

А «Иностранная литература», я от тебя, Рембо, не утаю, дала недавно про тебя, Артюра, и переводчиков твоих статью — зачем обратно на земные тропы они свели твой образ неземной подробностью ненужной и дурной, что ты, корабль свой оснастив хмельной и космос рассмотрев без телескопа, вдруг, будто бы мальчишка озорной, задумал оросить гелиотропы, на свежий воздух выйдя из пивной.

И тогда устремился с убийственной медью Царь Менелай, умоляющий пламенно Зевса владыку: Вспять отскочившему он в основание горла Эвфорбу Пику вонзил и налег, на могучую руку надежный; Быстро, жестокая медь пробежала сквозь нежную выю; 50 Грянулся оземь Эвфорб, и на нем загремели доспехи; Кровью власы оросились, прекрасные, словно у граций, Кудри держимые пышно златой и серебряной связью.

Мсьё Лужин, — прибавила она, обратившись к молодому человеку с каменным, как у новых кукол, лицом и каменными воротничками (он славился тем, что оросил это самое лицо и эти самые воротнички брызгами Ниагары и Нубийского Нила, впрочем ничего не помнил изо всех своих путешествий и любил одни русские каламбуры…), — мсьё Лужин, будьте так любезны, достаньте нам рака.

Я изъявил благодарность мою гостеприимным жителям волжских берегов, простился с зеленою могилою родителя моего, поцеловал и оросил слезою каждый цветочек, каждую травку, на ней растущую, возвратился с верными слугами в пределы России, облобызал отечественную землю и в густоте темного леса, на узкой равнине, нашел сей пустынный домик, где ты теперь со мною, любезная Наталья.

Те немногие, что пережили их, преклонили колени возле их могилы и оросили слезами зеленый дерн, ее покрывавший; потом встали и отошли печально и скорбно, но без горьких воплей и отчаянных жалоб, ибо знали, что когда-нибудь встретятся снова; затем они вернулись к своей будничной жизни, и снова воцарились среди них спокойствие и безмятежность.

Стоит мне тряхнуть кудрями, — Молвил гость с улыбкой кроткой, — Благодатный теплый ливень Оросит поля и долы, Воскресит цветы и травы; На озера и болота Возвратятся гусь и цапля, С юга ласточка примчится, Запоют лесные птицы; И куда бы ни пришел я, Луг колышется цветами, Лес звучит веселым пеньем, От листвы темнеют чащи!»

Баба же Бубаста побежала к Нефоре и, распалив в ней хитрыми словами оскорбление и ревность, убедила ее идти к правителю и просить его, чтобы он снизошел к горю народа и к его надежде получить облегчение через молитву христиан, которая может двинуть гору и запрудить ею Нил, чтобы вода поднялась и оросила пажити.

Когда Моцарт или Бетховен Был оживлен ее игрой, Когда рояль ее гремела, Как божий гром, иль нежно пела И слышался кристальный звук Под пальцами искусных рук; Когда у ней лицо горело, И темные, как ночь, глаза (Которых ни одна слеза Не оросила) покрывались Блестящей влагой и к нему С заветной тайной обращались.

Он расстался со мною, оросив меня своими слезами, и произнеся слова, которые навеки отпечатались в душе моей: «Сын мой, сказал он, я даю тебе свободу владеть твоими желаниями; но всегда помни, что ты дворянин; люби свое отечество, доверившее тебе это преимущество, будь его достоин, не желай никому того, чего себе не хочешь.

После, когда истощилася черная кровь и не стало 455 Жизни в костях, разложивши на части ее, отделили Бедра и сверху их (дважды обвивши, как следует, кости Жиром) кровавого мяса кусками покрыли; все вместо Нестор зажег на костре и вином оросил искрометным; Те ж приступили, подставив ухваты с пятью остриями.

Но, – прибавил Траутфеттер с особенным чувством, – если б я нашел его беззащитным, укрывающимся в отечестве, где бы ни было, то я пал бы на грудь моего благодетеля и второго отца, оросил бы ее слезами благодарности, и горе тому, кто осмелился бы наложить на него руку свою! –

Человек первоклассной физической силы, но бесхарактерный, Сибиряк усердно следовал внушениям завистливых приятелей, которые после каждой удачной борьбы доказывали ему, Сибиряку, непременно следует оросить свежие лавры в «Лиссабоне» – трактирчике, помещавшемся против цирка, и восьмипудовый Сибиряк слишком надеясь на свою выносливость и здоровье, шел почти каждый вечер пить.