Цитаты со словом «оплата»

Знатоки этого дела, с часами в руках, о чем они не без гордости упоминают сами, высчитали, минута в минуту, все малейшие крупинки времени, остающиеся у народа для самого себя от ежегодной и ежедневной работы для собственного пропитания, для оплаты благочиния, благолепия ими… Такого свободного времени с часами в руках насчитано, кажется, около полутора года, и того меньше, во всю мужицкую жизнь; ни капельки не задумываясь об этакой ужасной тесноте, ибо полтора года на науку во всю жизнь — то же, что полтора аршина для прогулки или полтора глотка воздуха для легких, — поборники чего-нибудь сумели изобрести такую экономную науку, которая

Поданный счет Адель все-таки попросила Машу подписать: — Знаете, деликатнее… Старуха не любит, чтобы ее благодарили, — вообще, чтобы подарок имел вид подарка… Подарки без оплаты, по ее взглядам, немножко оскорбляют тех, кто принимает; из-за подарков всегда потом начинаются неприятности, разлад… Предрассудок, конечно… А, впрочем, может быть, она и права… Во всяком случае, декорацию эту, будто вы должны, красивее сохранить… ведь и для вас удобнее… Мы все так делаем, и она очень довольна.

Особенно усилилась в московском государстве национальная гордость с половины пятнадцатого века, во-первых, потому, что с низвержением монгольского ига к чувству внутреннего превосходства над басурманами присоединилось сознание внешней силы; а во-вторых, потому, что освобождение России от татар совпало с окончательным порабощением Византии турками и странствующие греческие монахи в оплату за московское жалованье подарили Москве титул третьего Рима с притязаниями на исключительное значение в христианском мире.

Это было более чем щедрой оплатой, если принять во внимание, что девочка постоянно получала от меня всякие мелкие подарки; не было случая, чтобы я не позволил ей попробовать какое-нибудь интересное сладкое или посмотреть новый фильм, — хотя, разумеется, я считал себя вправе нежно потребовать от нее добавочного поцелуя или даже целого ассортимента сверхурочных ласок, когда знал, что она особенно облюбовала то или иное из удовольствий, свойственных

В другом письме из-за границы (1911) он писал: «Здесь ясна вся чудовищная бессмыслица, до которой дошла цивилизация, ее подчеркивают напряженные лица и богатых и бедных, шныряние автомобилей, лишенное всякого внутреннего смысла, и пресса — продажная, талантливая, свободная и голосистая…» «Рабочие доведены до исступления двенадцатичасовым рабочим днем (в доках) и низкой оплатой… все силы идут на держание в кулаке колоний и на постройку „супердредноутов“».

Дело другое, если сотрудник — человек передовой и даровитый, работающий для апраксинца только по необходимости, по нужде, а таких очень много; тогда он принимается за работу серьезно, трудится два, три месяца, прежде чем окончит труд; но вот, наконец, рукопись, как и в первом случае, окончена и одобрена цензурою; молодой человек, считая по самой ничтожной полистной оплате, надеется получить семьдесят или восемьдесят рублей серебром.

Если мы беспощадно подавим всех, чей капитал свидетельствует о неких прошлых или настоящих услугах, которые общество потребовало и оплатило, мы лишимся полезных для мира людей: нам ведь известно, что они разбогатели не за счет бедняков, но за счет людей, владевших материальными благами; а я по личному опыту знаю – и могу торжественно поклясться, – что в земном мире никто ничего не получает задаром.

Иной и червлен-новенький корабль: строевой конь и воинское снаряжение по форме, по установленному образцу… И скольких забот, слез, каких усилий и напряжения стоила эта «справа», хорошо знает она, казачка-мать… Она знает каждую вещь казачьего снаряжения, каждый ремешок, какой требуется представить на смотр, и цену им слишком хорошо знает, потому что все оплатила своей трудовой, облитой потом и слезами копейкой.

Ему, например, известно, что в ожидании дождя порядочные люди берут с собой зонтики, выходя на улицу, что, возвращаясь поздно ночью домой, надо непременно без грохота затворять за собой входную дверь, что лестницы для того обнесены перилами, чтобы за них держаться, что каша, сало, чай, квартира и прачка требуют оплаты, что автомобиль на крутом повороте способен свалить с ног замечтавшегося зеваку.

И — чтобы кончить о школе: Если те стихи о Байроне вам нравятся — отпустите детей (то есть ваше «нравится» оплатите), либо признайте, что «нравится» не есть мера вещей и стихов, есть не мера вещей и стихов, а только вашей (как и авторской) низости, наша общая слабость перед стихией, за которую мы в какой-то час и еще здесь на земле — ответим.

В самом деле, в то время как всякая полнометражная, как она мыслилась дедам, война предполагала в качестве приза аннексии и контрибуции, то, с вашего позволения, кто именно оплатит вам расходы нынешней войны, босс, когда в результате ее противник начисто исчезнет с лица земли, а его надежно опустошенная, вдобавок зараженная территория станет на много лет адской радиопоражающей ловушкой?

Отбросив с лица летящие волосы, она повернулась к нему со смешанным выражением торжества и смущения, и вскоре они покинули Роберта и Ракель, сладко улыбавшихся им вослед, одинаково махавших ладошками – ей, ему, жизни, смерти, радостным прежним денечкам, когда Демон оплатил все игорные долги их сына, за несколько дней до того, как сын погиб, слету врезавшись во встречный автомобиль.

Условия тяжелые, совершенно разорительные: так, пуд хлеба в имении, лежащем на железной дороге, на тысячи верст оплатится суммой всего пятнадцать — двадцать копеек за пуд провезенного груза, а имение в ста верстах от этой дороги прежде, чем поставить пуд своего товара в равные с первым имением условия, должно израсходовать пятнадцать — двадцать копеек на гужевую перевозку.

Декрет указывал далее, что в случае, когда у пассажира отсутствует точная сумма для оплаты проезда (17 1/3 цента за милю), все уплаченное им сверх этой суммы может быть возмещено ему в отдаленной почтовой конторе при условии, что он займет там очередь не позднее, чем через тридцать шесть часов после оставления им автобуса.

Я все же считаю… — пробормотал генерал Федченко, возвращаясь к теме, которую они до того обсуждали, — я все же считаю (чтобы сказать что-нибудь, пока они стояли рядом с той зеленой дверью), что если отец Федор настаивает на оплате квартиры из своих средств, то мы по крайней мере можем заплатить за отопление».

Если принять во внимание весь наш двухмиллионный хлебный груз, слагающийся в двух третях своих из такого обесцененного гужевой перевозкой груза, то одной той суммы, которая приплачивается ежегодно на гужевую перевозку, хватило бы на оплату процентов того капитала, который нужен на всю сеть (сто пятьдесят тысяч верст) недостающих нам подъездных железных дорог.

Если в предыдущих изданиях сцены-монолога герой говорит о жене только в высоких выражениях и о ее скупости можно было судить лишь по фактам (эпизод с блинами, оплата труда преподавателя в пансионе), то теперь он прямо жалуется публике: «У жены, между нами говоря, припрятано кое-что, этак тысяч сорок.

Стихи она писала до конца жизни, но ни эмиграция — во всяком случае, та ее часть, что делала «литературную погоду», — ни советские читатели не простили ей тех поэм, которыми оплатила она «серпастый и молоткастый»: поэтесса выпала из обеих литератур, о ней забыли и «там» и «тут» — совершенно притом несправедливо.

Он побрился, бросил в массивную бронзовую пепельницу два испачканных кровью безопасных лезвия и после структурно совершенного стула быстро принял ванну, поспешно оделся, снес чемодан консьержу, оплатил счет и ровно в шесть втиснулся в «Парадокс», дешевую «полугоночную» машину, которой правил выбритый до синевы, пахнущий какой-то гадостью Джонни.

Старик, иди взгляни, крепки ль твои твердыни, Ворота заперты ль, на башенных зубцах Стоит ли день и ночь охрана на часах, По росту отыщи себе вооруженье, Подставь свой дряхлый стан под тяготы сраженья — Сполна оплатится доверчивость твоя, И то, что ты мне дал, верну с избытком я».

И сразу предложила присмотреть за комнатой подруг на время их отсутствия, тем более что приняла подобные же поручения от доброго десятка жильцов, ушедших на фронт; некоторые даже доверили ей деньги на оплату коммунальных расходов, под личную расписку, разумеется, как сразу, с внезапным оттенком сухости оговорилась она. —

Итак, в конце концов получилось, что за пятьдесят липок, которые ничего не стоят, если принять во внимание обилие лесов, человек отрабатывает работу, которая иначе оплатилась бы деньгами, и чувствует, кроме того, себя вором, да и не чувствует только, а в самом деле знает, что он вор.

Человек, согласившийся выполнить для нее «дословный перевод» главы и чьи старания она оплатила в валюте, продержал у себя манускрипт два месяца, а когда наконец вернул его Айрис, сообщил ей, что моя «статья» предъявляет почти невыполнимые требования, «будучи написана идиоматическими выражениями и совершенно чуждым рядовому читателю слогом».

Он забегал передо мной, открывая двери, кормил меня длиннейшим обедом, страдал при едином намеке на оплату с моей стороны, вел меня в кино, смотря только на меня и радуясь, если я смеюсь, — все это без малейшего представления обо мне, только за одно слово — москвич.

При крупных подрядчиках и даже рядчиках этого аванса было бы достаточно, так как оплата по работам тогда происходила бы помимо авансов, но при хозяйственных работах всего до пятисот тысяч рублей, при условии израсходовать их в четыре месяца, аванс должен был двадцать пять раз обернуться.

И, неохотно уступая, Как милостыню подавая, Царица снова предает Свой стан объятьям распаленным; Но, внемля клятвам исступленным, Приемля зной палящих губ, Она ненужных слов не тратит И мыслит: «Он — красив, не глуп, Он жизнью эту ночь оплатит, Но почему так чужд мне он?

Поэтому оплату я взимаю вот каким образом: кто у меня обучается, тот, если хочет, платит, сколько я назначу; c если же он не согласен, пусть пойдет в храм, заверит там клятвенно, сколько, по его мнению, стоят мои уроки, и столько мне и внесет.

Если бы у твоего отца не было притязаний на то, чтобы я оплатил его издержки, ты, по моему глубокому убеждению, хотя бы на словах сочувствовал бы мне в потере всей моей библиотеки, потере, для писателя невозместимой, самой тяжкой из всех моих материальных потерь.

Если я тебе скажу, что с осени 1892 года до моего ареста я истратил на тебя более пяти тысяч фунтов наличными, не говоря о счетах, оплату которых мне пришлось брать на себя, то ты хоть отчасти поймешь, какую жизнь ты непременно желал вести.

Он единственный из издателей-журналистов недвусмысленно намекал читателям, что литературные труды, как и другие, заслуживают не просто поощрения, но и оплаты: «Я из числа желателей денег, того ради и прозою и стихами стараюся неусыпно доставать оные, однако… не идут ко мне ниоткуда».