Цитаты со словом «лельям»

Вот садись да поговори с Лелей, а то ты словно какой нелюдим, так ни слова не сказал, да и бежать!

Ручаюсь… Я спрашиваю Лелю: — А что у них произошло?

Он подумал: деревья встречают Лелю овацией.

Учись у ней любить и знай, что Лелю Не детская любовь нужна.

Журнал для всех", по мере получения, высылай в Таганрог, Городская библиотека, с оказией (например с Лелей) или простой бандеролью, наклеив на 6 коп.

Да постой же, Леля, не тараторь.

Вот у нас во дворе одна девочка… Леля не закончила свою мысль, потому что мама на нее шикнула.

Володина особенно неприятно поразило, что ревела младшая сестрица, Леля, которая, казалось, никакой корысти от него не имела.

Бабушка, которая сидела в конце стола у самовара, сердито сказала, поглядывая на Лелю: – Глядите, вместо того чтобы раскаяться в своем поведении, эта особа снова принялась за еду.

Он несмело пожал Лелину руку, несмело сел и, севши, начал пожирать Лелю своими большими глазами.

Снегурочка Я, отец, Послушное дитя; но ты уж очень Сердит на них, на Леля с Солнцем; право, Ни Леля я, ни Солнца не боюсь.

А мы и не слышали, как ты позвонила… Мы вот с ним заболтались… о войне заболтались… Я ему свой план кампании объяснил, а он, Леля, не верит, что мы одним ударом окончим кампанию… Сомневается!

Кофе сегодня приготовляла Леля и сделала мне выговор за то, что я проспал.

Неволину казалось, что он счастлив, но все-таки не так бесконечно счастлив, как должен быть и как следовало, и потому он с большим чувством, чем его было в сердце, проговорил, преувеличивая и радость и умиление: — Милая… родная Леля… Как я счастлив… Ты около… Как я люблю тебя… Как я ждал тебя… И, словно забывая, что поцелуи его потрескавшихся, почерневших губ не могут доставить удовольствия даже любящему человеку, он желал именно показать, как любит жену, и потому привлек ее

Умоляем Лелю не пугать нас.

Мне в штабе дали отсрочку, дали немного денег, и я вместе с Лелей поехала в деревню, к ее дяде, который довольно мило и сердечно нас встретил.

Соседский мальчик Павлик хотел стрельнуть в Лелю из рогатки, чтоб снять ее с дерева.

Крепко держась за телегу, Леля говорит: — Ну, теперь будет история — он нас непременно опрокинет.

Желая мне досадить, Леля говорит: — Сегодня непременно придут воры.

Встал в памяти зимний день, сугробы у порога, сама она в чужом тулупе и валенках, с письмом в руках и плач Аникеевны: «…подкосила его смерть в поле чистом, словно колос в пору страдную, отвеяло душу от белого тела, как зерно от мякинушки…» Ходила с сотрудниками библиотеки разбирать кирпич на развалинах Крещатика, водила Лелю в кукольный театр, читала ей вечерами про Красную Шапочку и Козу-дерезу, ни о ком и ни о чем не думала, и вся улица Дарвина удивлялась, как это такая молодая и красивая, такая милая и веселая женщина живет одна, словно монашка, бьется ради насущного для своего ребенка, когда можно бы найти себе пару, а то и распаровать кого-нибудь и

Упоминание о дружбе почти автоматически вызывает под пером стихотворца имена Ореста и Пилада, Тесея и Пирифоя, Ниса и Евриала (из «Энеиды»), Дамона и Финтия (из греческой истории), Сципиона и Лелия (из римской); женская верность — это Пенелопа, Лаодамия, Эвадна; целомудрие — Лукреция, Виргиния; разлука — Дидона, Ариадна, Филлида; потеря любимого — Геро, Фисба, Прокрида; безумие — Орест, Геркулес, Беллерофонт; жестокость — Фаларид, Бусирид, жертвы скифской Диане или карфагенскому Молоху-Сатурну; справедливость — Минос, Солон, Залевк; наказание преступников — Тантал, Сизиф, Иксион, Титий, Данаиды; божественная ученость — Пифагор или Нума Помпилий; нравственная — семь мудрецов, книжная — Аристарх или Зенодот; врач вызывает

Волшебник хилый Ласкает сморщенной рукой Младые прелести Людмилы; К ее пленительным устам Прильнув увядшими устами, Он, вопреки своим годам, Уж мыслит хладными трудами Сорвать сей нежный, тайный цвет, Хранимый Лелем для другого; Уже… но бремя поздних лет Тягчит бесстыдника седого — Стоная, дряхлый чародей, В бессильной дерзости своей, Пред сонной девой упадает; В нем сердце ноет, плачет он, Но вдруг раздался рога звон… Начало пятой песни, первоначально четвёртой: Как я люблю мою княжну, Мою прекрасную Людмилу, В печалях сердца тишину, Невинной страсти огнь и силу, Затеи, ветреность, покой, Улыбку сквозь

И в конце концов это только на ночь, а днем все время на воздухе, на палубе… Леля обегала все магазины, выбирая цветастый материал на юбочку; прозрачную блузку не так легко было найти; зато в справочном бюро на речном вокзале она все разузнала: и какие пароходы ходят до Херсона, и где останавливаются, и сколько стоят на Днепрогэсе и в Новой Каховке… Нина Дмитриевна принесла из библиотеки карту, они разыскивали на ней пристани… Жаль, что в Каневе пароход так

Знаешь ли, страшно вымолвить, но я и благодетелей своих особенно не любила… Мне все казалось, что все люди должны любить и баловать меня одну, что это в порядке вещей, что я какая-то особенная, созданная для поклонения… А вот увидела тетю Лелю поближе, оценила ее заботливость и ласку и поняла, кого следует любить… И ее люблю, и тебя, моя крошечка, по-настоящему хорошо, сильно… А теперь бросим болтовню и давай работать прилежно… А то не успеем! —

Она, улыбаясь, слушала, когда старик, совершенно серьезно уверенный, что развлекает свою «девочку», восклицал: — Вот этот корпус идет вперед, переходит Балканы вот здесь… Этот корпус переходит Балканы вот тут… Третий корпус, Леля, в это время форсированным маршем направляется к Шумле… Все они соединяются у Адрианополя, а турки в это время бегут, бегут, Лелечка, как зайцы, в своих красных фесках… Мы без бою берем Адрианополь, а оттуда до Царьграда рукой подать… — А где же, папа, твои резервы? —

Ракитин мягко просил его отдохнуть… — Нет… ничего… проклятый катар… И меня врачи отправили… А Леле нельзя было ехать… со мной… Хотела… Но я… я… не позволил… К чему… тревожить… И ей хотелось окончить работу и приехать… Собиралась в начале августа… Но, вы знаете, сперва мать хворала… работа задержала… И я скрывал, что сильно похудел… Так вы поняли… поняли, что ни малейшей тени основания… И по совести скажите ваше мнение… Не бойтесь… Я не испугаюсь, если

Еще так недавно Сережа с завистью поглядывал на Лелю, как она, поднявши кверху свою тонкую ногу, пропускает между пальцами длинную ленту бинта и быстро-быстро скатывает эту ленту руками, а теперь Леля только морщится при виде бинтов: — Не хочу… Надоело… Не буду… Прежде по просьбе звенового Энвера Нина ходячая с большим удовольствием складывала мохнатые полотенца для ванны, а теперь она швырнула их Энверу назад: — Отвяжись, пожалуйста, с твоими мохнатками!

Нельзя сказать об них словами, И нету человечьих слов Про чащуру с тетеревами, Про синеву со стаей сов… Но вставши утром спозаранья, Так хорошо склониться ниц Пред ликом вечного сиянья, Пред хором бессловесных птиц… Я тешу и лелею грусть, Один брожу по дому И не дивлюсь, и не дивлюсь На ясном небе грому… У всех у нас бывает гром В безоблачной лазури, И сердце ходит ходуном От беспричинной дури.

В Гнезне, пишут они, был знаменитый храм Нии, Славянского Плутона, которого молили о счастливом успокоении мертвых; обожали еще Марзану или Цереру, обрекая в жертву ей десятую часть плодов земных; Ясса или Ясна, Римского Юпитера; Ладона или Ляда, Марса; Дзидзилию, богиню любви и деторождения, Зивонию или Зиванну, Диану; Зиваго или бога жизни; Леля и Полеля, или Греческих близнецов Кастора и Поллукса; Погоду и Похвиста, бога ясных дней и сильного ветра. «

Но вот она заговорила… Сначала тихо, потом все тверже и увереннее зазвучал ее голос: — Нет, нет, я не горюю о своем убожестве, — произнесла тетя Леля… — Пусть люди, не знающие его причины, не знакомые с обстоятельствами моего уродства, смеются над моей горбатой и кривой фигурой, пусть издеваются… Я счастлива… этою любовью, тем влечением, которое вы чувствуете ко мне, дети… Да разве счастье иметь красоту сравнится с тем, что я имею?