Цитаты со словом «косноязычие»

Как будто бы Сирин пишет не для того, чтобы назвать и сотворить жизнь, а в силу какой-то физиологической потребности… Темное косноязычие иных поэтов все-таки ближе к настоящему серьезному делу литературы, чем несомненная блистательная удача Сирина Душно, странно и холодно в прозе Сирина Людям Сирина недостает души… Мертвый мир… Ему (Сирину) будто ни до чего нет дела.

Тут какой-то провал, противоречие, косноязычие не только в языке, но и в мыслях Архипа. «

Тем же высоким косноязычием отличалось и его поэтическое творчество.

Ежели простое физическое косноязычие может отравить человеку жизнь, то еще более отравляющих элементов заключает в себе косноязычие нравственное.

Когда мы отворачиваемся от благородных мыслей и начинаем явно или потаенно клясть возвышенные чувства, он, праведный судия, окутывает пеленой наши мыслящие способности и поражает уста наши косноязычием.

Одна строфа естественно и свободно переходит в другую, чем достигается такая же песенность речи, какая свойственна подлиннику; нигде нет переводческой натуги, переводческого косноязычия, той шершавой и узловатой корявости, которая обычно присуща мнимо точным переводам буквалистов.

Это было распространение первоначальной более краткой редакции соответствующего эпизода (о первом посещеньи героем портного) в том виде, как передает его отрывок 5-й (от слов „Всходя по черной лестнице“, до слов: „колинкорца вставить“, на обеих сторонах первой четвертки перегнутого пополам листа голубой почтовой бумаги): описания косноязычья героя тут нет еще вовсе, а самая речь Акакия Акакиевича к Петровичу сильно разнится от окончательного ее вида; но замечательно, что на том же листе, где записан отрывок 5-ый, на второй четвертке его, другим более четким почерком (и, следовательно, едва ли одновременно с отрывком 5-м) записана речь к Петровичу, в редакции уже приближающейся к печатному тексту (Тихонравовские отрывки

И судя по тому, что с отрывками 9-м и 10-м бумагой и вместе почерком сходны только еще отрывки 2-й, 3-й, 4-й и особый отрывок о косноязычии, отрывок же 11-ый, хоть и начат на том же листе, что и 9-ый, но другим уже почерком, да и продолжен на другой уж бумаге, — в петербургский период из отрывков третьей редакции написаны были лишь отрывки 2-ой, 3-й, 4-ый, 9-ый (с отрывком о косноязычии) и 10-ый; 11-ый же и дальнейшие отделены от них, видимо, каким-то новым перерывом в работе.

Среди моего лепетания мне случайно попалось нечто механически поддающееся повторению: я стал декламировать, слегка коверкая их, слова из глупой песенки, бывшей в моде в тот год – О Кармен, Карменситочка, вспомни-ка там… и гитары, и бары, и фары, тратам – автоматический вздор, возобновлением и искажением которого – то есть особыми чарами косноязычия – я околдовывал мою Кармен и все время смертельно боялся, что какое-нибудь стихийное бедствие мне вдруг помешает, вдруг удалит с меня золотое бремя, в ощущении которого сосредоточилось все мое существо, и эта боязнь заставляла меня работать на первых порах слишком поспешно, что не согласовалось с размеренностью сознательного наслаждения.

И тая буде… 6-я рече: имя мне есть Расслабея: расслабляю ч «елове» ка, аки мертва, немеют и дрожат все члены и суставы я же отнимаю, ход и владения бесчувствия ногам и рукам, корчу руки, ноги, жилы, и свожу, немоту и косноязычие творю, ум, память и чувство отнимаю, и многие пакости творю… И та буде… 7-я рече: имя мне есть Пухлая: Надымаю и разростаю у человека брюхо, аки пузырь говяжий; ноги и все тело отекает и опухает, желчь напускаю, душу занимаю, кашель и чахотку творю, гноение и запор делаю.

Так мы сидели, и я продолжал уговорчиво бормотать, – говорю я вообще с трудом, те речи, которые как будто дословно привожу, вовсе не текли так плавно, как текут они теперь на бумагу, – да и нельзя начертательно передать мое косноязычие, повторение слов, спотыкание, глупое положение придаточных предложений, заплутавших, потерявших матку, и все те лишние нечленораздельные звуки, которые дают словам подпорку или лазейку.

Но если я спускаюсь вглубь Себя, минуя ту черту, Где, знаю подлинно: я глуп, И каждый шаг невмоготу, И, глупый, становлюсь умен; И, сердцем дух воспламенив, — Скорее верой вдохновлен, Надеждой нежели, — не лжив, Но жив, и навсегда, мой стих, Как все, что начертал Господь, — В косноязычье строк моих Душа уж брезжит, а не плоть.

Он спорил с ними еще и как художник, словно бы самой историей вызванный из среды людей, которым всего виднее была оборотная сторона «прогресса», для того, чтобы в гигантских космогонических символах и тяжелом семиударном белом стихе, в косноязычии неловко построенных фраз запечатлеть ее напряженный, задыхающийся ход на одном из самых крутых перевалов.

По-видимому, из-за того, что сам Гумилев относился – и в начале своего творческого пути и впоследствии – к собственным опытам в прозе не слишком серьезно: всего лишь как к старанию «победить роковую инертность пера», чтобы воспользоваться плодами этой победы в поэзии – искусстве «высокого косноязычия».

Учитель никогда не позволял себе думать, что в неуспехе виноваты ученики — их леность, шаловливость, тупоумие, глухота, косноязычие, — а твердо знал, что в неуспехе виноват только он, и на каждый недостаток ученика или учеников учитель старался отыскать средство.

Великой стране Ленина… 20 лет футуризма – двадцать Нью-Йорков на уездном кладбище русской литературы… Долой бывших сотрудников «Нового (царского) Времени» и ко… перешедших на службу Революции, и пытающихся косноязычить о великом революционном затхлыми формами прежних дней.

Но, судя по средствам и по намерениям, сие есть верх безумия, верх безумия – вот… Имел привычку повторять последние слова, немного запинаясь, растягивая и пришепётывая; в этом косноязычии было что-то вельможно-расслабленное и детски простодушное. –

Думаю, электричка запаздывает… А он туточки… Медалью похваляется… Петрован, сбитый со своей главной мысли, ерзал на табурете, воздевал руки, пытаясь отыскать прореху в потоке Нюшиных попреков, но только виновато косноязычил: – Дак, а мы чего?

И, символ горнего величья, Как некий благостный завет, Высокое косноязычье Тебе даруется, поэт Я конквистадор в панцире железном, Я весело преследую звезду, Я прохожу по пропастям и безднам И отдыхаю в радостном саду.

Встречаю вечер без смятенья, И прошлое передо мной Уж не отбрасывает тени — Той длинной тени, что в своём Беспомощном косноязычье, От всех других теней в отличье, Мы будущим своим зовём.

А сколько анекдотов можно было бы рассказать про адвокатов, вызывавших своим косноязычием смех даже у подсудимого, про жрецов науки, которые «изводили» своих слушателей и в конце концов возбуждали к науке полнейшее отвращение.

Таких слов, таких понятий и образов, какие создала Россия, не было в других странах, — и часто он доходил до косноязычия, до нервного смеха, пытаясь объяснить иноземцу, что такое “оскомина” или “пошлость”.

Не одно благородное мышление в умалении — самая способность толково и правильно выражаться (синтаксис, грамматика, правописание) — и та мало-помалу исчезает, так что в скором времени нам, видимо, угрожает всеобщее косноязычие.

Я уже страдать косноязычьем Стал за чашей дружеской — в стихах, Но тебе и старость — не помеха: Пой, Антье, и дружбу, как тогда, Прославляй, чтоб не твердило эхо: «Птицы разлетелись навсегда!»

Таким образом, повествовательное косноязычие, как и повествовательная забывчивость, намекает на наличие высшего сознания как источника идеальной версии рассказа, в котором кажущиеся несовершенства находят свое место в широкомасштабном, художественном порядке.

Целый ряд «topoi inneffabilitatis», о которых я уже писал в связи с неизречимостью гностического Бога, не что иное, как отчаянные попытки Цинцинната овладеть словом и побороть свое косноязычие. «

Андреевым мы были, и при редких встречах заявляли друг другу об этой связи с досадным косноязычием и неловкостью, которые немедленно охлаждали нас и взаимно отчуждали друг от друга.

И пожалуй, воздействие именно Сологуба (интонации, мотивы, язык — столь характерное косноязычие) ощутимо в стихотворениях Крученых, вошедших в книги «Старинная любовь» (М., [1912]) и «Бух лесиный» (СПб., [1913]).

Такова ныне литературная мода — нарочитое косноязычие, небрежничание, и, распечатывая полученные с почты стихи, я с некоторого времени привык ожидать, что из этого бумажного вороха вырвутся сумбурные вопли.

Начиная развивать свое мнение на отвлеченную тему и ища обобщающих формул, он впадал в косноязычие и орудовал одними народными образами первобытного «имажинизма», облекая в них все понятия.