Цитаты со словом «копить»

Наконец, пересилив себя и подкрепясь кобыльим молоком, которое литвины научились пить у татар, он стал жаловаться, что "эти дьяволы" избили его копьями, что у него отняли лошадь, на которой он вез реликвии исключительной силы и ценности, и, наконец, что когда его привязывали к дереву, муравьи так искусали ему ноги и все тело, что, наверное, его ожидает смерть, если не сегодня, так завтра.

Вначале Толстой писал небольшими отрывками, тут же отдавая их в переписку, и, исправив по копии написанное, продолжал постепенно двигаться все дальше и дальше.

И наконец, источник текста сопровожден словами: «Верность настоящей копии с копии, имеющейся в деле Нарсуда 14 участка, заявления С.

Мужчины, слушая рассказы о ее несчастьях, скрежетали зубами, и многие из них тотчас надевали железные нагрудники, хватали мечи, топоры или копья и ехали дальше со Збышкой, чтобы отомстить "с лихвой", потому что отомстить обидой за обиду казалось разгневанным людям недостаточным.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ, Впервые опубликовано по копии, сделанной С.

Датируется на основании пометы на копии: «Август 1889 г.»

В некоторых списках стихотворения (в том числе и в копии, приложенной к «Делу о непозволительных стихах…») имеется следующий эпиграф: Отмщенья, государь, отмщенья!

Автографы: 47–49, 72–78, 94–95, 107–108; копии: 1–2, 34–57, 84–96, 91, 90–93, 79–83, 96–99, 101–105, 116–117, 109–122, 118–125, 129–132, 124–158, 165–177, 177–250, 267–270, 324–353.

Хочу составить также книжку и о бехаистах и потому рад материалу, нужному для такого издания.1 Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Мамедханлы.

Людвиг фон (1753— 1809) – 64 Ковалевский Евграф Петрович (1790-1867) – 591-594, 630, 631 Козодавлев Осип Петрович (1753-1819) – 41 Кокошкин Федор Федорович (1773-1838) – 152 Константин Николаевич, великий князь (1827—1892) – 470, 510, 562, 591, 616 Константин Павлович, великий князь (1779—1831) – 40, 41, 50, 54, 55, 58, 65, 104, 105, 106, 136, 151, 205, 208, 311, 316, 611 Копьев Алексей Данилович (1767-1846) – 110, 111, 270 Корнель Пьер (1606—1684) – 302, 366 Корнилов Владимир Алексеевич (1806-1854) – 556, 567 Костров Ермил Иванович (1755-1796) – 10, 11, 160 Кочубей Виктор Павлович (1768-1834) – 122, 134, 228, 325 Кошелев Александр Иванович (1806-1883) – 315, 594, 608 Красинский Викентий Иванович (1783-1858) – 107, 354, 355, 513 Крылов Иван Андреевич (1769-1844) – 26

Остальные безделушки — калифорнийские «экспонаты»: кварц с вкрапленной в него золотой бородавкой; старинный позолоченный медальон, в котором хранятся локон кого-то из предков; кремневые наконечники индейских стрел; пара бисерных мокасин — подарок дяди, в свое время пересекшего прерии; три корзиночки из квасцов разного цвета — каркасы из проволоки, обсаженной, точно леденцами, кубическими кристалликами квасцов, — это художественные достижения молодых девиц, двойники и копии таких произведений искусства вы найдете на всех этажерках в этой части страны; коллекции засушенных и наколотых на картон жучков и бабочек; раскрашенная игрушечная собачка, прикрепленная к подставке: если надавить подставку, песик опускает нижнюю челюсть и пищит; сахарный кролик — все части тела слились в одно и неразличимы; оловянная медаль в память выборов президента; миниатюрный картонный пильщик, который от тепла начинает двигаться,

С мужеством бодрым Арей и богиня Афина вселили Мне боелюбие в сердце; не раз выходил я, созвавши Самых отважнейших, против врагов злонамеренных в битву, Мыслью о смерти мое никогда не тревожилось сердце; Первый, напротив, всегда выбегал я с копьем, чтоб настигнуть В поле противника, мне уступавшего ног быстротою; Смелый в бою, полевого труда не любил я, ни тихой Жизни домашней, где милым мы детям даем воспитанье; Островесельные мне корабли привлекательней были; Бой, и крылатые стрелы, и медноблестящие копья, Грозные, в трепет великий и в страх приводящие многих, Были по сердцу мне — боги любовь к ним вложили мне в сердце: Люди не сходны, те любят одно, а другие другое.

Дон Кихот и Санчо сильно ушиблись при падении; когда же они стали на ноги, то огляделись по сторонам и так и обомлели: перед ними был все тот же сад, откуда они выехали, а на земле вповалку лежали люди; но каково же было их изумление, когда в одном углу сада они обнаружили воткнутое в землю длинное копье, к коему были привязаны два зеленых шелковых шнура, на шнурах висел белый гладкий пергамент, а на нем крупными золотыми буквами было написано следующее: "Достославный рыцарь Дон Кихот Ламанчский завершил и довел до конца приключение с графиней Трифальди, именуемою также дуэньей Гореваной, и со всею ее компанией одним тем, что на приключение это отважился.

Она вернулась в главные залы, велела своему пажу Ричардетто, преданному и даже, как порой казалось ей, влюбленному в нее мальчику, идти наверх, ожидать с факелом у дверей спальни, и, поспешно пройдя несколько ярко освещенных многолюдных комнат, вступила в пустынную, отдаленную галерею, где только стражи дремали, склонившись на копья; — отперла железную дверцу, поднялась по темной витой лестнице в громадный сводчатый зал, служивший герцогскою спальнею, находившейся в четырехугольной северной башне замка; подошла со свечою к небольшому, вделанному в толщу каменной стены, дубовому ларцу, где хранились важные бумаги и тайные письма герцога, вложила ключ, украденный у мужа, в замочную скважину, хотела повернуть, но почувствовала, что замок сломан, распахнула медные створы, увидела

Вяземскому: «Дело вот как было: барон Д’Андре, помнится, на вечеринке у Гогенлоге, спрашивает меня, правда ли, что Лермонтов в известной строфе своей бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина, что Барант желал бы знать от меня правду… На другой же день встретил я Лермонтова и на третий получил от него копию со строфы; через день или два, кажется, на вечеринке или на бале уже у самого Баранта, я хотел показать эту строфу Андре; но он прежде сам подошел ко мне и сказал, что дело уже сделано, что Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он не думал поносить французскую нацию» (Остафьевский архив, т.

Так сокрушенная плачет вдовица над телом супруга, Падшего в битве упорной у всех впереди перед градом, Силясь от дня рокового спасти сограждан и семейство 525 Видя, как он содрогается в смертной борьбе, и прижавшись Грудью к нему, злополучная стонет, враги же нещадно Древками копий ее по плечам и хребту поражая, Бедную в плен увлекают на рабство и долгое горе; Там от печали и плача ланиты ее увядают 530 Так от печали текли из очей Одиссеевых слезы Всеми другими они незалечены были; но мудрый Царь Алкиной их заметил и понял причину их, сидя Близ Одиссея и слыша скорбящего тяжкие вздохи Он феакиянам веслолюбивым сказал «Приглашаю

Были вождями дружин беотийских Леит, Пенелеос, Аркесилай, Профоэнор и Клоний; их рать составляли Жители тучных Гирийских лугов, каменистой Авлиды, Схойния, Скола, лесисто-глубоких долин Этеонских, Феспии, Греи, широкопространных полей Микалесса, Светлых окрестностей Гармы, Эгифры, Илесия, Илы, Жители града Петеона, жители стен Элеона, Копы, Эвтресы, Окалии, жившие в зданьях красивых Града Медеона, в Тизбе, стадам голубиным привольной, Вкруг Коронеи, на пышно-зеленых лугах Галиарта, Жители града Платеи, полей обработанных Глиса, Фив крепкостенных, прекрасными зданьями славного града, Града Онхеста, где лес посвящен Посидону заветный, Арны, златым виноградом богатой, лугов благовонных Нисы, Мидеи и стен Анфедона, на крайних лежащего гранях; С ними пришло пятьдесят кораблей крепкозданных,

Он скажет: «Красть я не краду: положи передо мной часы, червонцы, какую хочешь вещь – я ее не трону; я даже прогнал за воровство своего собственного человека; живу я, конечно, роскошно, но у меня нет ни детей, ни родственников, мне не для кого копить, роскошью я доставляю даже пользу, хлеб мастеровым, ремесленникам, купцам, фабрикантам; взятку я беру только с богатого, который сам просит об этом, которому это не в разоренье; молиться я молюсь, вот и теперь стою в церкви, крещусь и бью поклоны; помогать – помогаю: ни один нищий не уходит от меня без медного гроша, ни от одного пожертвованья на какое-нибудь благотворительное заведение

На углах фронтонов, на верхушках стен, на углах площадей — всюду ютились божества с уродливыми головами, гигантских размеров или приземистые, с огромными животами или чрезмерно плоские, с раскрытой пастью, с распростертыми руками; они держали или вилы, или цепи, или копья; а в конце улиц сверкала синева моря, и улицы казались от этого еще более крутыми; в лавках, где продавались горячие напитки, стоял густой пар; воздух оглашался звоном наковален; на террасах пели белые петухи, посвященные Солнцу, в храмах раздавался рев закалываемых быков; рабы бегали с корзинами на голове, а в углублении портиков появились жрецы в темных плащах, босые, в остроконечных шапках.

Зайчик идет, немного шатаясь, немного согнувшись, в глазах избы так и клонит к земле, и еще больше похожи серые кровли на крылья, которые птицы сложили, севши средь поля на корм, но при первом сполохе готовы их снова расправить, хлопнуть ими три раза и подняться высоко-высоко, куда ни стрела, ни копье, ни пуля уже не достанут… Теперь не узнаешь Чертухина… В этот час раньше на улицах всюду сидят молодые мужики под окном, ребята в свайку играют иль дуют в лапту, парни и девки на выгоне ходят хороводами, а тальянка Ваньки Комкова так и задыхается своей бумажной сборчатой грудью.

Вдруг из храма Паллады влекут за власы распущенны, Вырвав ее из святилища, дочь Приама Кассандру, К темному небу напрасно подъемлющу пламенны очи — Очи одни, окованы были невинные руки; Страшного вида сего не стерпело сердце Хорева; Он, обезумленный, прямо в средину толпы их; и, сдвинув Груди и копья, мы дружно за ним; но плачевно-ужасный Бой тогда закипел: трояне, обмануты видом Наших греческих лат и сверканием шлемов косматых, С кровли высокого храма пустили в нас тучею стрелы; Стон пораженных нам изменил; на Кассандрины вопли Бросился враг; мы все опрокинуты; с бурным Аяксом Оба явились Атрида — за ними толпами данаи.

Если сказать, что первые 60 страниц пятой редакции знали за время переделок 13 разных копий и три общих сводки, что страницы 61—76 знали 9 разных копий и три общих сводки, что страницы 77—289 знали крупные перестановки, 38 разных копий, несколько вставок, пять новых пагинаций, один конспект всей книги, один конспект части книги, что следовательно вся правка пятой редакции знала не меньше 60 разных частичных копий, то станет понятным, что к концу этой работы оставалось сравнительно немногое в тексте нетронутым и что к 6-й редакции текст книги почти полностью обновился.

Рать от племен, обитавших в Гирии, в камнистой Авлиде, Схен населявших, Скол, Этеон лесисто-холмистый; Феспии, Грей мужей и широких полей Микалесса; Окрест Илезия живших и Гармы и окрест Эритры; 500 Всех обитателей Гил, Элеон, Петеон населявших; Также Окалею, град Медеон, устроением пышный, Копы, Эвтрез и стадам голубиным любезную Фисбу, Град Коронею и град Галиарт на лугах многотравных; Живших в Платее и в Глиссе тучные нивы пахавших; 505 Всех, населяющих град Гипофивы, прекрасный устройством; Славный Онхест, Посейдонов алтарь и заветную рощу; Арн, виноградом обильный, Мидею, красивую Ниссу, И народ, наконец, населявший Анфедон предельный.

Потом воздух заструился и потемнел над развалиной… Мне начали мерещиться тени, мириады теней, миллионы очертаний, то округленных, как шлемы, то протянутых, как копья; лучи луны дробились мгновенными синеватыми искорками на этих копьях и шлемах — и вся эта армия, эта толпа надвигалась ближе и ближе, росла, колыхалась усиленно… Несказанное напряжение, напряжение, достаточное для того, чтобы приподнять целый мир, чувствовалось в ней; но ни один образ не выдавался ясно… И вдруг мне почудилось, как будто трепет пробежал кругом, как будто отхлынули и расступились какие-то громадные волны… «Caesar, Caesar venit», — зашумели голоса, подобно листьям

Хотя я и считаю себя в этом деле на вполне законной почве, так как мой копировальный прибор пропущен таможнею после тщательного осмотра, гектографы вообще разрешены и я давал только своим личным знакомым копии с рукописей, полученных также от знакомых, и притом таких рукописей, которых обращение в таком виде никогда не было официально объявлено незаконным, — несмотря на все это, я думаю, однако, прекратить дальнейшее распространение в России ваших рукописей, во-первых, потому что не хочу этим повредить делу народных изданий, которое мне дорого, как единственное средство, пока мне доступное, для возвращения крестьянам моего неоплатного

Выжгут живореза, но этим не помогут газетчику, — ему все-таки надо продать сено за грош; он навяжет его соседу только дешевле, сосед тоже навяжет другому соседу, и в конце концов выйдет либо один живорез, у которого сено это копится и который волей-неволей должен везти его в Питер сам (притом он сразу богатеет вдвойне), либо несколько мелких перекупщиков, которые сразу образуют в деревне несколько побогатевших на чужой счет перекупщиков соседей… Искореним мы их — и, быть может, все сено деревни скопится у газетчика, к нему привалит счастье, часы, пиджак и т.

Написано по заданию министра внутренних дел ЛАПеровского, о чем на листе копии имеется запись Лазаревского: «Тургенев писал это, состоя на службе в особенной канцелярии министра внутренних дел, как кажется, в виде экзамена»«Замечания» Тургенева написаны по поводу правительственного указа от 2 апреля 1842 г «Об обязанных крестьянах» Печатный текст указа хранится вместе с копией Тургенева и на нем имеется запись Лазаревского, из которой видно, что подобные записки предлагалось составлять всем поступавшим на службу молодым людям для проверки их способностей и образа мыслейЭтим объясняется официально-риторический тон «Замечаний» Тургенева.

По стенам вокруг черепов слонов и антилоп висит в виде трофеев оружие негритянских народов, разбросанных вдоль малоисследованных рек, орошающих земли от долины Чэби Гурар Ганана, большие изогнутые ножи сидамов, копья боранов с наконечниками в форме лаврового листа, щиты гурров из кожи жирафов, луки губаинов с тройным изгибом, колчаны, наполненные стрелами с подвижными наконечниками, банановые шнуры для связывания пленных, трубы из ориксовых рогов, колокольчики: из раковин — для козлят и из дерева — для верблюдов, полукруглые подставки для поддерживания жирных затылков лежащих воинов, водоносы из пальмового дерева, хлысты из кожи гиппопотамов, до крови

Вот какой ты, Мирон, говорит она ему, никогда-то не жалел ты меня в молодости, а теперь вот и смерть пришла… в поле ветер, тучки, дождь мелкий, девки картошки копают, — нет, Миронушка, видно, надо лечь поскорей… Как лунатик, шатаясь, шепча, поднялась Анисья с лавки, вытянула из окошка полушубок, свернула, кинула на лавку, в изголовье… В тазу ныло и дрожало, сердце так замирало, что, казалось, поминутно виснет она в воздухе, что нет у нее ног, есть только туловище, как у того страшного солдата, что чернеет на избе в Пажени.

Помещался он в массивном кожаном кресле, развалившись поперек на манер сыщика Пауля Дрейка, покачивая ногой, перекинутой через подлокотник и облаченной в задубеневший от грязи клеш сверхъестественной ширины, копая в носу и то и дело поднося к свисавшей с губы сигарете роскошную зажигалку «ронсон»… И еще был там могучего телосложения хмырь без шеи, в пятнистой лиловой майке, замшевых штанишках выше колен и кедах на босу ногу, с бледной безволосой кожей, испещренной затейливой татуировкой, и с колоссальной щетинистой челюстью, которая непрерывно и весьма энергично двигалась, то ли перетирая попавшие в