Цитаты со словом «воитель»

Покоится воитель молодой.

Победно шли его полки, Знамена весело шумели, На солнце искрились штыки, 20 Мосты под пушками гремели – И с высоты, как некий бог, Казалось, он парил над ними И двигал всем и все стерег Очами чудными своими… 25 Лишь одного он не видал… Не видел он, воитель дивный, Что там, на стороне противной, Стоял Другой – стоял и ждал… И мимо проходила рать – 30 Всё грозно-боевые лица, И неизбежная Десница Клала на них свою печать… И так победно шли полки, Знамена гордо развевались, 35 Струились молнией штыки, И барабаны заливались… Несметно было их число – И в этом бесконечном строе Едва ль десятое число 40 Клеймо минуло роковое…

С тех пор человечество явилось в лице тевтонского племени, широким потоком разлившегося по Европе; все же остальное представляло собою явления случайные, которые возникали бог знает откуда и как и исчезали бог знает где и как, подобно ветру в степях Аравии… Аттилы и Тамерланы основывали огромные монархии и грозили всему миру и Европе; но мир и Европа остались, а грозные воители исчезли вмале; вместе с ними исчезли и их эфемерные монархии, возникшие и развившиеся не изнутри, подобно явлениям растительного и животного царств Природы, а снаружи, чрез налипание, подобно минералам, не органически, а химически и механически.

Град населявших великий, лежащий меж гор Лакедемон, Фару, Спарту, стадам голубиным любезную Мессу; В Брисии живших мужей и в веселых долинах Авгии, Живших Амиклы в стенах и в Гелосе, граде приморском; 585 Град населяющих Лаас и окрест Этила живущих; Сих Агамемнона брат, Менелай, знаменитый воитель, Вел шестьдесят кораблей, но отдельно на бой ополчался; Ратников сам предводил, на душевную доблесть надежный, Сам их на бой возбуждал и пылал, как никто из ахеян, 590 Страшно отмстить за печаль и за стон похищенной Елены.

Икона была такая привычная, что он уже почти не видел ее и, сам того не сознавая, всегда обращался с молитвой к Отцу, а не к Сыну – не к Богу умирающему, изливающему кровь свою на Голгофе, а к Богу живому, крепкому и сильному во брани, Воителю грозному, Победодавцу праведному – тому, кто говорит о себе словами пророка: Я топтал народы во гневе моем и попирал их в ярости моей; кровь их брызгала на ризы мои, и я запятнал все одеяние свое.

Мнения свои о первоначальной причине настоящего бедственного положения гяуров он излагает так: Застав Византийскую империю во времена почти общего упадка нравственности, кочевая орда завоевателей, по преданию от первых воителей ислама, не могла возыметь особенного почтения к истинной религии, представители которой перед глазами мусульман были так слабодушны и развращены: очень естественно, что свежее, здоровое племя воителей поверило своему мусульманскому превосходству и только в исламе видело спасение (стр.

Энеида», XII, 168 (Встреча Энея с Латином и Турном) Вот родитель Эней, зачинатель поросли римской, Звездным сверкая щитом и небесным оружьем, а рядом Отрок Асканий, вторая надежда великого Рима… 8 «Энеида», VIII, 500 (Гадатель зовет этрусков к союзу с Энеем) …О Меонии лучшая юность, Древних воителей цвет, кого на врага подымает Правая скорбь и заслуженный гнев, на Мезенция вспыхнув!

Но, как знать, быть может, Здесь, в кругу детей, — Тот, кто потревожит Мглу грядущих дней, — Будущий воитель, Будущий мудрец, Прав благовеститель, Тайновед сердец; Иль преступник некий, Имя чье потом Будет жить вовеки, Облито стыдом… Скрыты в шуме круга Оба, может быть, И сейчас друг друга Погнались ловить; И, смеясь затеям, Вот несется вскачь С будущим злодеем Будущий палач!

В Аргосе живших мужей, населявших Тиринф крепкостенный, 560 Град Гермиону, Азину, морские пристанища оба, Грады Трезену, Эйон, Эпидавр, виноградом обильный, Живших в Масете, в Эгине, ахейских юношей храбрых, Сих предводителем был Диомед, знаменитый воитель, Также Сфенел, Капанея великого сын благородный; 565 С ними и третий был вождь, Эвриал, небожителю равный, Храбрый Мекестия сын, потомок царя Талайона.

Как по большому гумну от широкого веяла скачут В кожицах черных бобы иль горошины, вдаль относимы Силою мужа, кто веет созвучно дыханию ветра: 13-590 Так далеко от брони Менелая, покрытого славой, Прочь отлетела стрела, на большое упав расстоянье, Сын же Атрея, отважный воитель, попал Приамиду В руку, которою лук, полированный гладко, держал он.

Много схваток и сеч, где колено скользит У воителей в прахе, как в дребезги щит Разлетелся, в щепы сокрушилось копье, — А врагов не разнять разъяренных, — И данаям судил и троянцам равно Промыслитель святых неотменных судеб; И что ныне вершится, свершиться должно: Ни маслам не смягчить, ни слезам не залить 70 Всесожжений горящего гнева.

Так, в дубраве своей ожидая воителя Марса, 65 В дальних краях огнем и мечом наводившего ужас, Тешилась, окружена девическим Пафия сонмом: Здесь о любовных она страстях небожителей пела, То отвечая словам веселым движением стана, То стопу за стопой вынося в переменчивой пляске, 70 То на высоких носках быстро двигая стройную голень.

Петр Каверин (1794–1855) — гусар, широко известный в свете человек и бывший геттингенский студент (1810–11), о которым Пушкин говорит в надписи к его портрету: В нем пунша и войны кипит всегдашний жар, На Марсовых полях он грозный был воитель, Друзьям он верный друг, красавицам мучитель, И всюду он гусар.

Любви у нас с ним большой не было, и согласья столько же, потому оба мы собрались с ним воители, да и нельзя было с ним не воевать, потому, бывало, как ты его ни голубь, а он все на тебя тетерится, однако жили не разводились и восемь лет прожили.

Таким образом , мы можем, ост авив в ст о-роне разл ичны х мелких воителей , усил ивавшихся подвизаться против Гогол я, перей ти к изл ожению критической деятел ьности и мнений о Гогол е тех журнал ист ов, кот оры е считал и Гогол я великим писателем.

А мы и в будний день, и в день праздничный Среди даров веселого Либера, С детьми и с женами своими Перед богами свершив моленье, Петь будем по заветам по дедовским Под звуки флейт про славных воителей, Про Трою нашу, про Анхиза И про потомка благой Венеры.

Сын Халкодонов, воинственный вождь крепкодушных абантов, 465 И повлек из-под стрел, поспешая скорее с троянца Латы совлечь – но не долго его продолжалась забота: Влекшего труп усмотрев, крепкодушный воитель Агенор В бок, при наклоне его от ограды щита обнаженный, Сулицей медной пронзил и могучего крепость разрушил.

Он видит несметные скопища древних воителей с окровавленными боевыми секирами, тысячи палачей, опирающихся на страшные свои топоры, он видит калифорнийских дровосеков и дровосеков Канады — все топоры всего мира так и сыплются к нему на страницы, одного лишь топора он не видит — того, который сейчас перед ним.

Вицтлипохтли – исторгатель сердец, ибо, как известно, в Мексике пленников возводили, с целым рядом религиозных церемоний, на высокие пирамидные теокалли, и там жрец, обсидиановым мечом, высекал у пленного сердце, и приносил это, еще живое, дымящееся, сердце в жертву Солнцу, в чертоги которого, по смерти, возносились погибшие воители.

Один — Рогдай, воитель смелый, Мечом раздвинувший пределы Богатых киевских полей; Другой — Фарлаф, крикун надменный, В пирах никем не побежденный, Но воин скромный средь мечей; Последний, полный страстной думы, Младой хазарский хан Ратмир: Все трое бледны и угрюмы, И пир весёлый им не в пир.

Тогда же юный герцог, подобно Аннибалу, торжественно дал клятву: он клялся отомстить и адмиралу, и всей его семье за смерть отца, безжалостно и неусыпно преследовать врагов своей религии, обещал богу стать его ангелом-воителем на земле до того дня, пока не будет истреблен последний еретик.

Который, дабы ниспровергнуть врага, Руки свои устремляет вперед, Воитель достойный, Для которого с первого дня воцарения, – Враг-состязатель, Завоеватель, Или, какой-либо царь супротивник – Не возник, Он, Саргон, Кто от восхода Солнца, И до заката Солнца, Все страны завоевал, И в царстве Бэла был царь.

Впрочем, Вы к тому же еще и Пэн-Ан — на этот титул тоже имеете право, и, пожалуй, пишущий Ангел для защиты «О<ставь> н<адежду> н<авсегда>» так же необходим, как и Ангел Воитель, или, вернее, ей необходим Ангел Хранитель с мечом и стило.

Смирнов) пишет буквально то, что писали о японцах после войны (о том, что турки, которые казались прежде «отребьем мира, жалким исчадием человеческого рода», «показали себя не только отчаянными воителями, но и вооруженными превосходным оружием, ловко им управляющими, выставили замечательных полководцев, доказали полную самоотверженность…»). «

В непосредственной близости от нас и загораживая единственный путь, по которому мы могли бы надеяться достичь берега в надлежащем месте, была расположена вся ватага черношкурных воителей с Ту‑уитом во главе и, по‑видимому, только ожидала подкрепления, чтобы начать свое нападение на «Джэн».

Лучше ты скажи другое князю: Велика врагов проклятых сила, Но не трудно с ними нам сразиться; В жаркой сече одолеем турок, Нет у них воителей искусных, Много старцев и ходжей почтенных, Есть ремесленники и торговцы, Никогда не видевшие битвы, Воевать пошли наживы ради.

Превыше всего в Шекспире, как и в Блейке и в Бернсе, он ценит то, что они все трое – воители, что они пришли в этот мир угнетения и зла для того, чтобы сопротивляться ему: Недаром имя славное Шекспира По-русски значит: потрясай копьем.

И вспомнил Светомир о таком герое: про него он слышал и читал дивные сказы, вспомнил и смутился: «Скажи мне, стрела золотая, неужто мудрохрабрый воитель македонский, породнивший в делах рук и разумений человеческих восток и запад солнца, неужто был он злым, несмысленным убивцем?»

На днях, то есть месяц, полтора тому назад, наши Палестины посетили два великие мужа, Гог и Магог нашего комического времени; отставной, но приснопамятный вождь безоружных воителей, Иосаф Висленев, и человек, имени которого мы когда-то положили не произносить, драгоценный Пашенька Горданов.

Когда думали о пьесах с главной женской ролью, то вспоминали: Антигону, Марию Стюарт, Сафо (Грильпарцера), трагедии Расина, Корнеля, Герцогиню Падуанскую (Уайльда), Марион де Лорм (Гюго), Воители в Гельголанде, или Северные богатыри (Иордис), Орлеанскую деву, Теруань де Мернкур (Эрвьё), Лизистрату (Аристофана).