Цитаты со словом «водитель»

Тут я должен пояснить, что незамедлительное появление дорожной полиции (не прошло и двух минут после несчастия) было следствием того, что патрульщики как раз в это время нацепляли штрафные билеты на автомобили, незаконно запаркованные в переулке, неподалеку от нас; что тип в очках был Фредерик Биэль-младший, водитель Пакара; что его семидесятидевятилетний отец, которого массажистка только что отпаивала на скошенной траве, где он лежал скошенным, так сказать, банкиром, был не в глубоком обмороке, а удобно и методически оправлялся от легкой сердечной схватки или возможности оной; и наконец, что плед на тротуаре, где жена так часто указывала мне с недовольством на кривые зеленые трещины, скрывал искалеченный труп Шарлотты Гумберт,

Если коммунисты, большей частью чужие ему по крови, посулами и ложью и разжиганием ненависти так долго его водили и держали в ярме, и он волей-неволей помогал им, то что же будет, если вы, кровные его, будущие его водители – а вы получите это право, вы, молодое поколение, ибо явитесь перед ним своими, образованными, культурными, братьями, – что же будет, если, поняв свой народ и сумев раскрыть в нем чувства познания своей родины, своей России, – а оно уже рвется из него тоскою и стыдом! –

Брать уроки в Вайнделлской водительской школе Пнин затеял еще в начале года, но "истинное понимание", как он выражался, осенило его лишь месяца через два, он тогда слег с разболевшейся спиной и не имел иных занятий, как изучение (упоительное) сорокастраничного "Руководства для водителей", изданного губернатором штата совместно с еще одним знатоком, а также статьи "Автомобиль" в Encyclopedia Americana, снабженной изображениями Трансмиссий, Карбюраторов, Тормозных Колодок и участника "Глидденского турне" (американской кругосветки 1905 года), засевшего в проселочной грязи средь наводящего уныние пейзажа.

Перцептуальное овладение единицей пространства происходит почти мгновенно, когда, к примеру, глаз опытного водителя замечает дорожный знак – черную пасть с аккуратным архивольтом в красном треугольнике (смесь форм и цветов, при правильном взгляде «сходу» опознаваемая как предвестие туннеля), – или нечто не столь существенное, скажем, очаровательный символ Венеры, ♀, который можно ошибочно истолковать как разрешение здешним лахудрам «голосовать» большим пальцем на дороге, но который указывает верующему или любителю достопримечательностей, что в местной реке отразилась церковь.

До этого оба моих водителя, и левый и правый, если и существовали в тумане моего младенчества, появлялись там лишь инкогнито, нежными анонимами; но теперь, при созвучии трех цифр, крепкая, облая, сдобно-блестящая кавалергардская кираса, обхватывавшая грудь и спину отца, взошла как солнце, и слева, как дневная луна, повис парасоль матери; и потом в течение многих лет я продолжал живо интересоваться возрастом родителей, справляясь о нем,

Наш неудачливый водитель заблудился к этому времени слишком основательно, чтобы суметь вернуться на автостраду, а поскольку он не обладал значительным опытом маневрирования на узких, ухабистых дорогах со рвами и чуть ли не оврагами по обеим сторонам, колебания Пнина и его попытки нащупать правильный путь и приняли те причудливые визуальные формы, за которыми зритель, расположась на дозорной вышке, мог бы следить сострадающим оком; впрочем,

Он служил водителем в моторизованном полку, а отбыв срок, попал в Москву, женился, стал работать на грузовике, ездил несколько лет на такси, принялся было учиться на механика, но подвернулось хорошее место у того хозяина, который теперь, уехав с женою отдыхать на юг, дал Матвею отпуск до середины июня… И вот он мерил родные холмы и леса, рассчитав, что до Коржиков солдатским шагом оставалось

Изуверово, выходи, — открыл дверь водитель, и бабушки и бабки, старухи и деды выгружались в ночь, отдавали водителю и купюры, и мелочь, развязывали платочки, где вместе с варёным яйцом или парой яблок на дорогу, ещё в одном узелке, хранились деньги, «на, родимый, спасибо, родимый», и на самом деле, водитель был родимый, как царь, как бог, как президент.

Но наряду с верными водителями влияли и водители ложные, смотревшие куда-то за Россию, поверх России, задававшиеся целями над-национальными, увлекавшие «великими» горизонтами и прельстившие многих, проглядевших негромкое, но великое дело «дня сего», не манившее блеском молний далеких горизонтов, – дело укрепления и создания нации, своей нации, себя еще не сознавшей и потому совершенно не готовой на «мировое дело».

Вдобавок, будучи философом, он разбирался и в людях; так, он не одобрял порывистых замашек стрелка-радиста, зато очень ценил в механике-водителе его склонность к раздумьям, позволявшую подолгу сидеть на его тёплом, удобном колене… И в ту ночь, в канун последнего боя двести третьей, едва Обрядин ушёл наверх сменить Дыбка, Кисó немедленно перебрался под шинель к Литовченке.

Но перед этими «силами-чарами», как бы перед явившейся вдруг головой Медузы, все действительно ценное на Руси вдруг почему-то залепетало невнятно и занемело, может быть, честно себе призналось, что не отросли от них корни, не связались с корнями народной глубинной жизни, и не пришло еще время народной массе править пути свои в единении тесном с водителями России.

Танк продолжал свой бег, и Собольков уже не сомневался в водителе; он не знал, что за мгновенье перед тем новичок сорвал кровяной мозоль о рычаг правого фрикциона, и эта маленькая боль в ладони спасла его от неминуемого шока… Двести третья извернулась, нырнула в кромешный мрак, и в момент разворота, сквозь падающую землю, Литовченко увидел всю шеренгу своего эшелона.

И он был прав, император Петр, поелику огни зажженные рукою человека имеют человеческий смысл, как водители, – ибо на рассвете в ту ночь на Санкт-Питер-Бург наполз студеный туман и заволок – и звезды, и огни на бакаках, но могли наползти только облака, заморосить дождем, тогда исчезли бы звезды и остались бы одни огни, зажженные рукою человеков.

Она мало что разумела в моторе — ему это было известно, и он уже рисовал себе дальнейшее не менее ясно, чем равнодушно проницательный милиционер: будет остановлен какой-нибудь порожний грузовик, беспомощный «кадиллак» будет взят на трос, отведен в сторону, к тротуару, и оставлен там, покуда не явится опытный водитель либо механик, который вдунет жизнь в заглохшее чудовище.

Баба Ната конспективно и в то же время полно, как могут только женщины в разговоре с женщинами, поведала вожатой все: о беде, о страхе за меня, об этих «Жигулях» и о своем намерении, пересаживаясь с трамвая на трамвай, найти именно того водителя, который вчера около шести вечера мог видеть на Верхней Масловке вот такую машину. —

Он оказался в сыром, зеленом, лиловатом парке формально-погребального вида, с преобладанием сумрачных рододендронов, глянцевитых лавров, опрысканных тенистых деревьев и скошенных газонов; и едва он повернул в аллею, обсаженную каштанами и дубами, которая — как ему отрывисто сообщил водитель автобуса — вела назад на железнодорожную станцию, — как это жуткое чувство, эти мурашки нереальности одолели его окончательно.

Он сознавал, что бредет по сырому, зеленому и лиловатому парку строгого, отчасти кладбищенского пошиба, с преобладанием мрачных рододендронов, лоснистых лавров, раскидистых тенистых деревьев и стриженных газонов; и едва свернул он в аллею дубов и каштанов, которая, по кратким словам водителя, вела обратно к вокзалу, как это жутковатое ощущение, этот холодок нереальности полностью им овладел.

Старичок снял картузик, и там, где-то в недрах его нашлись деньжата за дорогу, а последняя пассажирка, которой за сто перевалило давным-давно, она и не помнила когда, она вообще уже ничего не помнила, может, поэтому и жила так долго, хотела отдать водителю курицу, денег ей не доверяли, она их путала.

Кто родную мать в обиду выдаст, тому и большая наша мать нипочём, — вступился генерал за паренька, с интересом глядя, как садятся и тают снежинки на его щеке, безволосой и чумазой, потому что водители обычно ехали под одним брезентом с печкой, которою и обогревали в походе свой танк. —

Автомобиль семейного типа выскочил из лиственной тени проспекта, продолжая тащить некоторую ее часть с собой, пока этот узор не распался у него на крыше, за край которой держался левой рукой, высунутой из окна, полуголый водитель машины; она промахнула идиотским аллюром, а рядом мчалась собака отставного тряпичника.

Грабят и продают церкви, военные музеи, продают пушки и винтовки, разворовывают интендантские запасы, — грабят дворцы бывших великих князей, расхищают все, что можно расхитить, продается все, что можно продать <…> И вот этот маломощный, темный, органически склонный к анархизму народ ныне призывается быть духовным водителем мира, Мессией Европы.

Современные шоферы такси столь же болтливы, как в старину бывали цирюльники, и даже еще до того, как старый «кадиллак» выехал за город, наш неудачливый убийца узнал, что брат его водителя работал в садах виллы «Диза», но что в настоящее время там никто не живет, т.

Совесть у тех, кто трудился, была чистой, пусть водитель за всё отвечает, а он, везущий по маршруту и расписанию, тоже был чист, как стёклышко, пусть страдает совесть, и болит, и ноет, у того, кто составлял и маршрутные карты, и вреднейшее для жизни пассажиров расписание.

Сидя в маленьком «газе» — он именовался тогда «козлик» и за рулем с важностью восседал его хозяин Герман, — Евгений Львович, как всегда, рассказывал забавные истории, беззлобно подшучивал над водителем, сокрушался по поводу легкомыслия прохожих, не помышляющих о том, какую опасность представляет для них наша машина.

Он с своими аристократическими претензиями похож на Авдотью Васильевну, про которую он же сам рассказывает, будто она говорит, что ее род происходит от Минина и Пожарского и что у нее есть огромнейшая родословная, которою даже покрывали у водителей ее в кладовой кадку.

Невозможно разобраться, да, пожалуй, и не стоит: довольно утвердить факт, что решительно никто и никогда не делал ни малейшей попытки навязать «мертвеньким» Христа в водители, и я даже не представляю себе, какому глупцу или безумцу могла бы прийти в голову подобная мысль.

Без этой любви к истоку, к своим корням, к своей роди-мой сущности, к своим святыням, к своим героям, водителям, великим… – народ… – только какая-то этнологическая частность, случайность, человечья пыль, несомая куда-то ветром, именно – пыль, как сказал только что М.

И как только он уедет из городка, как только он выедет из Градикса на широкую столбовую дорогу, так — неизвестность, никто не вспомнит, что было дальше, как только водитель скажет эти слова, так и всё, конец всему тому, что могло бы быть.

Так вот для чего были нужны тысячелетия страданий, подвиги гениев, свет Христова учения, водители религий, высокая духовность, достижения чудодейственной техники и несметная власть над всей природой: чтобы все это уперлось в глухой и подлый тупик, все потонуло в… вы-годе!

И Ван невольно пожалел, что этот слепой функциональный ящик (даже меньший, чем помойный лифт на задах, которым он пользовался прежде) сменил роскошное устройство былых времен – воспарявшую ввысь зеркальную залу, знаменитый водитель которой (белые баки, восемь языков) обратился теперь в кнопку.