Цитаты со словом «введение»

Немецкие, Шведские Историки шестого-надесять века согласно приписали ему имя Великого; а новейшие замечают в нем разительное сходство с Петром Первым: оба без сомнения велики; но Иоанн, включив Россию в общую государственную систему Европы и ревностно заимствуя искусства образованных народов, не мыслил о введении новых обычаев, о перемене нравственного характера подданных; не видим также, чтобы пекся о просвещении умов науками: призывая художников для украшения столицы и для успехов воинского искусства, хотел единственно великолепия; силы; и другим иноземцам не заграждал пути в Россию, но единственно таким, которые могли служить ему орудием в делах Посольских или торговых; любил изъявлять им только милость, как пристойно великому Монарху,

Мало имеет смысла также вопрос, нужно ли для улучшения нашей жизни теперь возвращение к старому русскому или нужно развитие противоположного ему элемента западного, иными словами, который из двух элементов исключительно полезен теперь: будь один из них избран в теории, другой вместе с ним теперь останется неизбежным в действительности, и «сколько бы ни желали возвращения русского или введения западного быта, но ни того ни другого исключительно ожидать не можем, а поневоле должны предполагать что-то третье, долженствующее возникнуть из взаимной борьбы двух враждующих начал… Не в том дело, который из двух, но в том, какое оба они должны получить направление, чтобы действовать благодетельно».

Умея не только читать и писать лучше других, но зная твердо и законы, предания, обряды, дьяки или приказные люди составляли особенный род слуг государственных, степению ниже дворян и выше жильцов или нарочитых детей боярских, гостей или купцов именитых; а дьяки думные уступали в достоинстве только советникам государственным: боярам, окольничим и новым думным дворянам, учрежденным Иоанном в 1572 году для введения в думу сановников, отличных умом, хотя и не знатных родом: ибо, несмотря на все злоупотребления власти неограниченной, он уважал иногда древние обычаи: например, не хотел дать боярства любимцу души своей Малюте Скуратову, опасаясь унизить сей верховный сан таким скорым возвышением человека худородного.

В трех пунктах побережья учреждены были попечительства, "на обязанность которых было возложено попечение об успешной колонизации побережья, о привлечении сюда иностранных колонистов и введении при помощи их высшей земледельческой культуры и интенсивного сельского хозяйства в оставшихся (пустыми, конечно) казачьих станицах и во вновь имеющих поселиться русских колониях"… Обратите внимание на коренное свойство "бумаги": никаких русских колоний нет, не существует, а уж обязанность введения в них, в тех самых, которых и в помине-то нет, введения интенсивного хозяйства уже возложена на кого-то, и кто-то эту обязанность смело решается взять на себя, кто-то уже говорит: "водворю!"

Мы это можем сказать теперь, когда человечески постыдная и поэтически бездарная подмена Жуковского: И долго буду тем народу я любезен, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что прелестью живой стихов я был полезен… – с таким не-пушкинским, антипушкинским введением пользы в поэзию – подмена, позорившая Жуковского и Николая 1-го без малого век и имеющая их позорить во веки веков, пушкинское же подножье пятнавшая с 1884 года – установка памятника, – наконец заменена словами пушкинского памятника: И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал.

В сущности эти два определения совершенно различны, как существенно различными найдены были нами и два определения прекрасного, представляемые господствующею системою; в самом деле, перевес идеи над формою производит не собственно понятие возвышенного, а понятие «туманного, неопределенного» и понятие «безобразного» (das Hässliche) [как это прекрасно развивается у одного из новейших эстетиков, Фишера, в трактате о возвышенном и во введении к трактату о комическом]; между тем как формула «возвышенное есть то, что пробуждает в нас (или, [выражаясь терминами гегелевской школы], что проявляет в себе) идею бесконечного» остается определением собственно возвышенного.

Помимо ряда мелких поправок, внесенных им в некоторые реплики, он, радикально изменил два места «Отрывка»: 1) в реплику Миши, отвечающего на обвинения его в либерализме, был введен новый кусок (начиная со слов: «Ах, маменька, сколько я вас просил», и кончая словами: «когда и в чем я был непослушен вам»); 2) заново переработана была другая реплика Миши, где он развивает взгляд, что богатый жених должен искать бедной невесты (в окончательном тексте начиная со слов: «Я не понимаю, маменька, чего вы хотите», и до конца данной реплики).

Почт и стол ь же важно бы л о вл ияние Пушкина как сат ирического писател я, каким он явил ся преимущественно в «Онегине», И од нако же, несмот ря на вы со-кие дост оинст ва и огромный успех комедии Грибоед ова и романа Пушкина, д ол жно приписат ь искл ючител ьно Гогол ю за-сл угу прочного введения в русскую изящ ную л итературу сат ири-ческог о— или, как справедл ивее будет назват ь его, крит иче-ског о направл ения *.

Плененный обычаями той земли, где началася его жизнь пышная и где все казалось ему блестящим, превосходным в сравнении с Россиею, Лжедимитрий не удовольствовался введением новых чинов и наименований: он спешил, в духе сего подражания, изменить состав нашей древней Государственной думы: указал заседать в ней, сверх патриарха (что в важных случаях и дотоле бывало), четырем митрополитам, семи архиепископам и трем епископам, надеясь, может быть, обольстить тем мирское честолюбие духовенства, а более всего желая следовать уставу Королевства Польского; назвал всех мужей думных сенаторами, умножил число их

Крутизна горы суть препятствия, кои Петр имел, производя в действо свои намерения; змея, в пути лежащая, — коварство и злоба, искавшие кончины его за введение новых нравов; древняя одежда, звериная кожа и весь простой убор коня и всадника суть простые и грубые нравы и непросвещение, кои Петр нашел в народе, которой он преобразовать вознамерился; глава, лаврами венчанная, победитель бо был прежде, нежели законодатель; вид мужественной и мощной и крепость преобразователя, простертая рука, покровительствующая, как ее называет Дидеро, и взор веселый, — суть внутренное уверение, достигшее цели,

От част и уже и теперь могут судить читатели, не знакомы е с стары м «Москвит янином», а еще точнее увидят из всего продол жения нашей характ ерист ики, до какой степени оправдал ось исполнением предпол ожение ученого крит ика, вы раженное в сл едующих ст роках его «Вмест о введения»: Мы вменим себе в особенную обязанность подмечать движение общественной жизни в нашей словесности, мы употребим все усилия, необходимые для разрешения вопроса жизненного: в какой степени словесность наша отражает жизнь нашего общества?

Если вы против сего скажете, что все это не позволено законами, то по крайней мере должны в том признаться, что в свете введенные обыкновения столь же сильны, как и самые законы; сказанные же мною выгоды статского человека издавна между людьми вошли в обычай, и ныне они столько же употребительны и извинительны, сколько простительно придворному не платить своих долгов, а купцу иметь окороченный аршин и неверные весы, или сколько сему последнему позволительно, обогатив себя чужими деньгами и надавав в приятельские руки пустых на себя

Известно лишь то, что Андрей Иванович ездил в Петербург, хлопотал перед государынею за брата и добился какой-то монаршей милости, после которой окончательный приговор все же остался довольно суров: брак, разумеется, был расторгнут; свидетели и священник, яко введенные в заблуждение, вовсе не понесли наказания; Григорий Иванович лишен офицерского чина, послан солдатом в армию и вскоре очутился под Очаковым; Марье Васильевне с отцом приказано было немедля выехать из столицы и жить в деревне; все трое к тому же были подвергнуты церковному покаянию.

Энгельсом (1848) — ПИ: 64, 66 Нищета философии, ответ на «Философию нищеты» [г-на] Прудона (1847) — ПИ: 74 [XVIII Брюмера Людовика Наполеона] [Восемнадцатое брюмера Людовика Бонапарта] (1852) — ПИ: 64 [Введение] // Критика философии права Гегеля [К критике гегелевской философии права] (1843) — ПИ: 66 [Enleitung] [Предисловие] // Marx K. Zur Kritik der Politischen Oekonomie [К критике политической экономии] (1859) — ПИ: 51, 62, 64, 73, 76 МАРРАСТ (Marrast) Арманд (1801–1852), французский журналист, писатель и политический деятель, республиканец — ПИ: 367 МАРСЕЛЬЕЗА, французская революционная песня К.

Мы не видим в ней ничего шуточного и смешного; ни в одном слове автора не заметили мы намерения смешить читателя: все серьезно, спокойно, истинно и глубоко… Не забудьте, что книга эта есть только экспозиция, введение в поэму, что автор обещает еще две такие же большие книги, в которых мы снова встретимся с Чичиковым и увидим новые лица, в которых Русь выразится с другой своей стороны… Нельзя ошибочнее смотреть на «Мертвые души» и грубее понимать их, как видя в них сатиру.

Уж какой-нибудь тут секрет должен быть… Что касается станичного суда и суда так называемых почетных судей (введенного новым Положением), то между ними, по свойству лиц, отправляющих обязанности судей, и по приемам, нет никакой разницы: тот же станичный суд, который был и при старом Положении, и ни медали, ни некоторые формальности, предписанные новым Положением, ни готовые формулы решений не изменили его общей физиономии; письмоводитель пользуется небольшим доходцем с тяжущихся лиц и угнетает судей ссылками на мифические статьи X

Имел умысел на Цареубийство; изыскивал к тому средства, избирал и назначал лица к совершению оного; умышлял на истребление ИМПЕРАТОРСКОЙ Фамилии и с хладнокровием исчислял всех её членов, на жертву обречённых, и возбуждал к тому других; учреждал и с неограниченною властию управлял Южным тайным обществом, имевшим целию бунт и введение республиканского правления; составлял планы, уставы, конституцию; возбуждал и приуготовлял к бунту; участвовал в умысле отторжения Областей от Империи и принимал деятельнейшие меры к распространению общества привлечением других.

Надо мимоходом заметить, что граф, не будучи сам охотником, принужден был руководствоваться в суждениях о состоянии охоты словами лесных сторожей, тоже не охотников; и введенный с первого же утра в высокий строевой лес, я сразу увидал, что тут никакой охоты на тетеревей быть не может, во-первых, потому, что выводков ищут по кустам и гарям; а во-вторых, потому, что если мы случайно и нападали на выводок, то он сейчас же скрывался в вершинах деревьев — и конец.

Мэри поселилась у нее; и когда из-за трех на протяжении одной недели обедов по случаю введения в сан с доктором Грантом случился апоплексический удар и он скончался, они не разлучились; Мэри твердо решила никогда более не связывать свою жизнь с младшим братом, однако среди блестящих молодых людей и праздных прямых наследников, готовых к услугам ее красоты и двадцати тысяч фунтов, она долго не могла сыскать ни одного, который отвечал бы ее утончившемуся в Мэнсфилде вкусу, ни

Впрочем, известным указом от 3 мая 1783 года императрица Екатерина II, кажется, скорее имела в виду введение подушной подати в Малороссии, чем установление здесь крепостного права во всей его полноте; но ее повеление каждому поселянину в наместничествах киевском, черниговском и новгород-северском «остаться в своем месте и звании» естественно приводило к водворению крепостных порядков; само правительство признало малорусских крестьян также крепкими тем владельцам, на чьих землях они были поселены и за кем они, в четвертую ревизию, были

И мы теперь очень рады, что, назначив статье о Пушкине столь широкие рамы, можем представить во введении к ней картину исторического развития всей литературы русской, а вместе с тем и привести в исполнение давнишнее желание наше – вполне развить и высказать наш взгляд на поэта, которому мы так много обязаны в деле собственного нашего развития, с мыслию о котором сливается для нас столько прекрасных и живых воспоминаний, – поэзия которого давно срослась с нашим сердцем и к которому теперь

Их, кажется, называет Иорнанд Видивариями, которые в половине шестого века жили около Данцига и состояли из разных народов: с чем согласно и древнее предание Латышей, уверяющих, что их первый Государь, именем Видвут, Царствовал на берегах Вислы и там образовал народ свой, который населил Литву, Пруссию, Курляндию и Летландню, где он и доныне находится и где, до самого введения Христианской Веры, управлял им северный Далай-Лама, главный судия и Священник Криве, живший в Прусском местечке Ромове.

Поскольку совершенно ошибочные, политизированные представления приписываются упомянутой оде Пушкина советскими комментаторами, стремящимися заставить наивных и введенных в заблуждение нынешних читателей увидеть в ней идею революции, будет не лишним повторить, что «Вольность» — это произведение молодого консервативного либерала, для него «Закон», «les lois» (в гуманистическом и философском смысле, придававшемся этому понятию такими французскими мыслителями, как Фенелон и Монтескье) был исходным фактором в распространении свободы, и он полностью подписывался под байроновскими строками («Дон Жуан», IX, XXV, 7–8): …Мне

В какой степени этот порядок вещей стесняет город и его промышленность, в какой мере обременительны подобные сборы сами по себе и по вредному влиянию их на торговлю и промыслы, от введения в дело перекупщиков и барышников и от попыток противопоставить этому искусственному злу еще более искусственные средства (как, например, надзор правительства за продажею печеного хлеба и управление делами булочных), — обо всем этом автор мог бы более чем кто-либо написать подробную и основательную статью.

Гражданское строение наше произошло также не правильным, постепенным ходом событий, не медленно-рассудительным введением европейских обычаев, – которое было бы уже невозможно по той причине, что уже слишком вызрело европейское просвещение, слишком велик был наплыв его, чтобы не ворваться рано или поздно со всех сторон в Россию и не произвести без такого вождя, каков был Петр, гораздо большего разладу во всем, нежели какой действительно потом наступил, – гражданское строение наше произошло от потрясения, от того богатырского

Если прежде нас жившие люди считали, что хорошо и разумно жить так, как они жили, – говорят простые люди, – руководясь, как они говорят, здравым смыслом, то мы, живущие после них, не должны легкомысленно уничтожать введенных ими порядков и отрицать то, что освящено опытом веков, а должны с уважением продолжать и поддерживать учреждения предков и только осторожно, в случае крайней необходимости, видоизменять, но никак не уничтожать то, что в продолжение веков оказалось пригодным и разумным».

В состав действующих лиц вошел старый повар и затем артельщик от Бурдье, мисс Брук заменена Марьей Константиновной, введена роль кучера, увеличены роли Шпюлера и профессора, введена сцена, в которой Бетси обнаруживает проделки Тани, в 4-е действие введен эпизод с шарадой, названа фамилия профессора — «Кутлер», исправленная затем на «Кутлеров» и окончательно в списке действующих лиц замененная фамилией «Кругосветлов»; фамилия Шпюлер исправлена на «Гросман», введена роль баронессы; количество явлений в отдельных актах увеличено. (

Кроме того, эти другие, союзники, свидетели, все те, кто впутался и кто введен в обман, — кажется мне, как я замечаю, — будто требуют или ждут моего ответа, объяснения, точно удивляются, что я молчу, даже намекнули мне довольно ясно, чтобы я хоть после себя оставил записки, объяснил… А между тем мне ничего определительного не говорят о том, как и что говорит Тургенев, как сваливает на мою голову свою зависть и ложь, и я хожу в

Преимущество артиллерии, состоящее в большем числе бросаемых снарядов (стрельба картечью), со введением штуцеров и нарезных ружей уничтожается: а) при наступлении тем, что цепь неприятельских стрелков, кладя по 15 человек против каждого орудия, не подпустит не только легкую, но и батарейную артиллерию на картечный выстрел; б) при обороне позиции тем, что направления огней стрелков скорее могут изменяться и следовать за движениями неприятеля, чем направления огней орудий, и что первые будут оставлять менее мертвых

Решение задачи состоит в том, чтобы показать и доказать: 1) что хотя народность и тесно соединена с историческим развитием и общественными формами народа, но что то и другое совсем не одно и то же; 2) что преобразование Петра Великого и введенный им европеизм нисколько не изменили и не могли изменить нашей народности, но только оживили ее духом новой и богатейшей жизни и дали ей необъятную сферу для проявления и деятельности.